Об истребителе Поликарпова обычно вспоминают в контексте недальновидной позиции советского военного руководства и положения дореволюционных специалистов непролетарского происхождения. Авиамашина сына царского священника по летным данным превосходила едва ли не все фронтовые истребители того периода, но при этом так и не поступила на вооружение по инициативе замнаркома авиапромышленности. Посвященные не сомневались: чиновник препятствовал успеху Поликарпова, превышая полномочия и продвигая в серию собственные самолеты.