На рубеже девятнадцатого и двадцатого веков в каждой обеспеченной семье Санкт-Петербурга, где были дети, были и книги с иллюстрациями этой британской художницы. Кэйт Гринуэй рисовала милых крошек в чепчиках, играющих под цветущими деревьями, и нарядных девушек, распивающих чай из фарфоровых чашечек – казалось бы, ничего серьезного. Но именно она стала важнейшей фигурой в развитии книжного дизайна, одной из тех, кто навсегда изменил восприятие детской книги.

О Констанс Ллойд долгое время говорили исключительно в контексте ее мужа, гениального писателя и одного из ярчайших представителей своей эпохи Оскара Уайльда. А ведь она была отнюдь не такой простой, и ее личность выходила за рамки просто жены и партнерши по жизни талантливого супруга. Ллойд была фигурой яркой и заслуживает отдельного внимания.

Сколько лет модные критики говорят о «смерти кутюра»! Однако все больше модельеров, молодых и уже опытных, решают заглушить в себе назойливый голос, утверждающий, что «это невозможно носить» и «это никто не купит». Сегодня выходы звезд на красную дорожку и их появление на статусных мероприятиях становятся ярче и экстравагантнее, чем в «гламурные нулевые». И один из воскресителей экспериментальной моды, волшебников, создающих настоящее искусство, а не просто одежду – это Роберт Вун. Однако его сказки обманчивы, а чудеса обращаются кошмарами, как в его любимых фильмах ужасов.

С чем ассоциируются рюши и оборки? С нежностью, легкостью, женственностью эдаких «маленьких принцесс». Однако британский дизайнер Кэти Робертс-Вуд все иначе. Ее фантастические платья, сплошь состоящие из оборок, рассказывают совершенно другую историю. В этих слоях органзы – дань памяти забытым женщинам-художницам прошлого, отсылки к медицинскому образованию самой Кэти, инженерные поиски, изобретательство, новейшие технологии и, конечно же, феминизм.

4 декабря Британский совет моды провел в Королевском Альберт-холле церемонию вручения премии Fashion Awards 2023. Победительницей в номинации «Модель года» стала Палома Эльсессер. Само по себе это событие вполне ожидаемо. Знойная красотка plus-size не первый год украшает обложки Vogue и других авторитетных глянцевых изданий, дефилирует на показах ведущих модных домов, входит в списки самых востребованных и перспективных моделей мира, а еще – критикует индустрию и запускает собственную линию одежды больших размеров. Однако подобное признание для модели той категории, что прежде появлялись на показах лишь у настоящих модных революционеров – огромный тектонический сдвиг.

В 2020 году в период локдауна появился термин dopamine dressing – манера одеваться, противопоставленная всему сдержанному, минималистичному и бежевому. Из мира словно бы ушла радость, все были охвачены тревогой и сомнениями, а новости приносили если не панику, то разочарование. Именно тогда в мире моды произошел резкий скачок в создании сложных, но ярких, вызывающих, женственных, романтических образов, укрепился курс на неоромантизм и яростную феминность. Дизайнеры будто заявили – живем один раз, а потому будем радоваться и носить платья-торты без повода! С тех пор приятных новостей стало еще меньше, а трагических событий – больше, а потому «радостное одевание» как стратегия борьбы со стрессом стало только актуальнее. Кружева и оборки, конечно, не спасут мир, но поддержать в трудный момент еще способны.

Сегодня мода становится все более инклюзивной. Теперь по подиуму могут дефилировать не только высокие худые блондинки, но и модели разных рас, разных размеров и… с разным состоянием здоровья. Наконец-то обычные модницы, чьи параметры далеки от пресловутых 90-60-90 при росте выше 175, могут увидеть на показах и в съемках модных брендов женщин, похожих на себя. Это касается и моделей с особенностями здоровья, которые доказывают: ничто и никогда не может встать между женщиной и модой.

Печальная Офелия на скандально известном полотне Милле, жертва мужского коварства и собственной красоты, несчастная натурщица, злоупотреблявшая настойкой опиума… Такой предстает Элизабет Сиддал во всех историях о Братстве прерафаэлитов – и во всех историях о ней самой. Но кем на самом деле была женщина, о которой предпочитают вспоминать исключительно как о главной модели прерафаэлитов?

Так сложилось, что о дизайнерах обуви, которые внесли огромный вклад в развитие модной индустрии, мы знаем гораздо меньше, чем о дизайнерах одежды. И уж тем более, мало кто слышал о женщинах в этой сфере деятельности. А это несправедливо! Каким бы элегантным, стильным или оригинальным ни был ваш костюм, неподходящая или просто неудобная обувь способна напрочь испортить впечатление. Но обувь, созданная американкой еврейского происхождения Бет Левин, наоборот, была способна преобразить самый скучный наряд. Кому, как не женщине, знать, чего женщины хотят на самом деле? Фантастические сапоги-чулки, пластиковые туфли, безумные каблуки – для нее не было ничего невозможного, и во всех своих дизайнерских решениях она придерживалась только одного правила. Этим правилом была… смелость.

История Евы Гонсалес, пожалуй, типична для тех времен, когда художницам приходилось бороться за признание в мире «мужского» искусства. Как и другие художницы-импрессионистки, она была вынуждена противостоять недоверию и жестокой критике, искать темы, неинтересные мужчинам, преодолевать отношение к ней как к «обычной натурщице» и «неумелой подражательнице», выходить из тени знаменитых учителей… Однако в случае Гонсалес все это приобретает особенно драматичный оттенок: путь от начинающей художницы, ученицы и модели Мане, к яркой фигуре импрессионизма она прошла с головокружительной скоростью. Ей было отмерено всего тридцать четыре года жизни…