Как «хрущёвки» стали символом советского комфорта и почему не дотянули до светлого будущего

Страна коммуналок

Впервые квартирный вопрос остро встал в российских городах после отмены крепостного права, когда почти ограбленное реформами и тем, как их проводили в жизнь помещики, население деревень стало искать лучшей доли на заводах или в городах. Новоприбывшие снимали когда полдомика, когда комнату или угол — то есть, делили комнату с ещё одной или несколькими семьями — в доходных домах и ночлежках, порой в подвальных или чердачных помещениях.

Занавески в этом бараке выделяют семейные зоны из общего помещения.

Для рабочих и их семей предприятия также стали строить бараки того примерно типа организации пространства, которое позже назовут коммунальным. В лучшем случае каждой семье полагалась отдельная комната, которую время от времени посещали инспектора от завода, чтобы убедиться, что её содержат в чистоте, а мебель берегут. Но чаще в одной огромной комнате рядами ставили нары, выделяли уголок под другие нужды. Женщинам приходилось стирать во дворе и готовить немудрёные похлёбки на керосинках; собственно, популярность керосинок прямо связана с недоступностью кухонь для очень многих семей. Города не успевали расширяться настолько, чтобы вместить в себя нормально нахлынувшее крестьянство, а также студенчество из провинции, которого стало заметно больше.

После Октябрьской революции новые власти попытались решить квартирный вопрос сразу двумя способами: разделить те жилые площади, которые уже существуют, между максимально возможным количеством людей (и то, что стало облегчением для одних, при этом превратилось в ад для других), и построить побольше хотя бы временных бараков-общежитий. Строились и полноценные жилые дома, так называемые «сталинки», но коммунизм явно наступил бы раньше, чем с такой скоростью строительства удалось бы расселить людей по отдельным нормальным квартирам.

Один из типовых домов с коммунальными квартирами внутри постройки тридцатых годов.

Даёшь стандартизацию и поточное производство

После войны сталинское правительство снова вернулось к квартирному вопросу. Появились первые попытки налаживания поточного строительства типовых домов — блочного типа. В их разработке принимал участие, между прочим, дедушка рок-певца Ильи Лагутенко. Эти дома конца сороковых предусматривали типичные для «сталинок» украшательства — фигурные балясины балконов, лепнину под окнами, узорчатые карнизы. Тем не менее, проект не стал массовым.

После смерти Сталина вопрос расселения по наследству перешёл Хрущёву. Новое правительство (насколько его можно назвать при Хрущёве новым) подошло к вопросу примерно с той же серьёзностью, с какой и к запуску человека в космос. Точно так же специально назначенные проектировщики проводили исследования, связанные с эргономичностью пространства: сколько надо человеку, чтобы спать, чтобы встать с табурета, чтобы сесть в туалете с комфортом. Кроме того, был изучен французский опыт постройки типовых многоквартирок, например, проекты Корбюзье и Камю. Последнего даже трижды приглашали на консультацию в Советский Союз.

Французская типовая многоэтажка послевоенной постройки.

Конструкторами принималось во внимание множество факторов, о которых мы теперь даже не задумываемся. Необходимая инсоляция (то есть освещение солнечным светом) жилой площади, например. То же окошечко под потолком в ванной давало возможность немного экономить на электричестве, впуская достаточно солнечного света хотя бы часть дня. Расстановка домов в новых микрорайонах так, чтобы улицы не превращались в аэродинамическую трубу, создавая постоянный сильный ветер. Движения, которые нужно сделать хозяйке, чтобы сварить обычный обед. Обычная активность детей.

Все расчёты, однако, упирались в один факт: выпускаемая или уже принадлежащая людям мебель была очень громоздкой и тех самых необходимых для каждого действия сантиметров человеку не оставляла. Но и этот вопрос удалось решить, разработав специальные линии облегчённой по весу мебели, на высоких ножках (чтобы комната смотрелась просторнее и под мебелью легко было убирать), с отдельными предметами-трансформерами вроде серванта с секретером, которым можно было заменить письменный стол, или раскладного дивана.

В разработке мебели учитывалась актуальная мировая мода. Сейчас этот стиль называют mid-century.

Временная мера. Или постоянная российской жизни

Конечно, целью таких точных расчётов и конструкций было не удобство людей само по себе, а удобство, которое возможно обеспечивать, максимально снизив стоимость жилья. Даже с учётом того факта, что на строительство новых домов правительство ввело необременительный ежемесячный налог, бюджет всё равно оказывался ограничен.

В то же время, предполагалось, что, с одной стороны, эргономичное, минималистическое жильё будет временной заменой более комфортных домов будущего, чем-то вроде космического корабля, в котором, немного потерпев, до новых планет советского счастья надо долететь; с другой стороны, в ближайшее время быт человека значительно изменится. Во-первых, он будет много времени проводить вне дома, в том числе, например, принимать душ на производстве или в бассейне, так что того уюта, который может дать «хрущёвка», ему хватит вполне. Во-вторых, отпадёт необходимость хранить разное барахло, потому что производство и сфера услуг наладятся и всё нужное можно будет или взять временно, как книги в библиотеке, или купить, когда старое кончилось, касается ли это продуктов или одежды.

Предполагалось, что советскому человеку дома не нужно будет хранить много вещей.

Знаменитые неоправданно маленькие размеры кухни предполагали, что у них будет чисто функциональная роль. Члены семьи будут заглядывать туда, только чтобы поесть или приготовить еду. Женщины будут проводить время там же, где мужчины и дети, а гостей будут принимать в гостиной, вытащив столик-книжку и выставив на него лёгкие закуски.

Ещё одна претензия к конструированию хрущёвок — полное отсутствие представлений об обеспечении интимности, в том числе половой жизни супругов. Отсюда, например, тонкие стенки, со звукопроницаемостью которых поколениями потом боролись с помощью ковров. Однако после коммуналок звуки поначалу никого не смущали, что касается половой жизни, она была действительно не очень активной: и быт тогда был организован не так же, как сейчас, и работа часто была тяжелее физически без автоматики, и ещё хватало общественной нагрузки. Тем не менее, именно на время переезда по хрущёвкам приходится советский беби-бум. Хрущёвки явно увеличили шансы молодожёнов на нормальный медовый месяц.

Картина Юрия Пименова.

Среди достоинств новых домов была, однако, забота о чисто практической стороне жизни пусть даже и свободного от мещанства советского человека. Во многих хрущёвках под окном кухни в стене был устроен шкафчик, где можно было хранить крупы и который зимой замечательно заменял холодильник, на который ещё накопить надо. Антресоли, встроенные шкафы или даже кладовки позволяли не заставлять пространство громоздкими гардеробами или ломать голову, куда положить неактуальные предметы одежды (или домашние консервы) на хранение. В многоквартирках, которые проектировали в двадцатые, например, не было предусмотрено не только кухонь, но и того факта, что семье надо где-то хранить все свои пальто и валенки летом.

Немаловажно было то, что собрать на месте из готовых панелей новый дом можно было за две недели. Это и удешевляло строительство, и ускоряло расселение коммуналок, и очень подбадривало жителей, которые своими глазами наблюдали, как стремительно растут новые дома. Удешевляли строительство и другими способами: уменьшив высоту потолка на тридцать сантиметров, полностью отказавшись от украшений внешних стен (лучшее украшение дома — зелёные деревья вокруг!).

Картина Ильгиза Гимранова.

Хотя поначалу жители новеньких хрущёвок были счастливы, жизнь внесла свои коррективы. Даже через двадцать пять хрущовки и не подумали заменять домами будущего; собственно, другой реальности за это время просто не подвезли. В брежневские времена люди стали меньше проводить времени вне дома, возник культ домашнего уюта, но уют этот сильно портили голоса соседей со всех сторон. Кроме того, в условиях дефицита приходилось бережно хранить многие вещи просто на всякий случай, и объёмов, изначально заложенных под хранение, явно недоставало. Вещами была часто заставлена и завалена вся квартира.

Не становились дома и новее. Битумные крыши стали протекать. Зелёные деревья поуроняли семечки в газоны, и вот перед окнами этажей появились новые зелёные деревья, очень милые, но загораживающие свет. От привычки собираться именно на кухне, так, чтобы никому не надо было, сломя голову, отрываться от разговора и бежать за чайником, а потом снова бежать ставить чайник, люди не отказались, и кухни казались поэтому ещё теснее. Наконец, многие не любят хрущёвки просто потому, что они ассоциируются с детством в эпоху дефицита или трудных девяностых.

Но всё же жаль, что они не выглядели, как «Ажурный дом» на Ленинградке: Почему проект типовых «кружевных» многоэтажек так и не реализовали в Москве?

Текст: Лилит Мазикина.

Понравилась статья? Тогда поддержи нас, жми: