Последние комментарии

На эту тему, в интернете есть замечательный ролик «Возможности древней приметы «посидим на дорожку»».

Все знают точно: если перед дорогой посидеть минуту-две, то в пути должна сопутствовать удача. Ну, и почему так? Ребёнком однажды во время одного такого перед дорогой ритуала спросил мать: а зачем так перед дорогой? Она мне ответила: чтобы было время подумать, не забыл ли что-нибудь в дорогу. Отец не опроверг.
На самом же деле, всё намного интересней. Ритуал с ныне забытым смыслом основан на такой закономерности жизни: во что смотришься, в то и обращаешься. Если в дороге мыслью крутиться вокруг какого-нибудь встреченного подкаблучника, то и сам несколько трансформируешься в неудачника. И в дороге, что называется, не повезёт. Но если перед дорогой найти время вспомнить какого-нибудь героя, или великого путешественника, а великим без наличия удачи не стать, то вероятность того, что в дороге ни на какие маразмы не нарвёшься, резко увеличивается. То есть, если семья отправляется в дорогу, то обязанность отца семейства, или деда, словом, самого в семье старшего, рассказать о каком-либо герое, удачливом в пути. К примеру, о Покрышкине. Александр Покрышкин – единственный за всю Великую Отечественную войну, кто был удостоен звания Героя Советского Союза трижды. Трижды Герой Советского Союза. Но главное в Покрышкине даже не то, что он выигрывал все единоборства с немецкими асами хоть какого уровня. Интересно то, что когда группу самолётов, отправлявшуюся в бой, возглавлял Покрышкин, то ни один из ведомых не был сбит. Все до одного на свой аэродром возвращались, и притом с победой. Получается, Покрышкин, отправляясь в дорогу, делал нечто правильное.
Вот об этом правильном старший и должен рассказывать своей семье перед дорогой – ведь бой вполне можно приравнять к пути. Хотя бы в каком-то смысле. Но только рассказывать надо всё, без утайки. В особенности, без утайки самой главной детали. А главная деталь в случае Покрышкина открывается при изучении расположения карманов формы лётчиков. Карманы в форменных брюках, если и были, то туда фотографии не клали. То есть положить могли только в нагрудный карман. А Александр Покрышкин в своих мемуарах пишет, что во всякий боевой вылет он брал с собой маленький портрет Сталина. Понятно, что этот портрет он мог положить только в нагрудный карман, на сердце. Так что можно с уверенностью говорить, что у победоносной группы лётчиков ведущим был товарищ Сталин – ибо он летел впереди Покрышкина. Сталин и в самом деле в победном бою опережал всех.
Понятно, что были многие, кто в качестве ведущего выбирал противоположность Сталина, какую-нибудь , скажем невесту. Что удивляться, что такой погружался в неудачи – и лётчики группы гибли.
Было когда-то такое государство – СССР. При Сталине могучее. А на закате СССР, после смерти Сталина, уж и не знали как в клевете извернуться, чтобы доказать, что Сталин в войне не причём. Ну, и закономерным образом это государство развалилось и существовать перестало. Всё строго закономерно: во что смотришься в то и обращаешься. А ведь, казалось бы, все из этого некогда могучего государства бедолаги знали: надо присесть перед дорогой. Но им даже и в лоб не влетало, что этот древний ритуал надо провести в полноте. А ведь стоило для начала задаться вопросом: зачем сесть? А для того перед дорогой сесть, чтобы – для начала – вспомнить, кто в здоровой семье должен быть старшим, чтобы он, как самый мыслящий, рассказал бы о священном путнике. Священный путник – это продолжение священной дороги. Именно так: не дорога обслуживает хозяйственные нужды нулёвок, а священный путник суть продолжение пути, и притом пути священного. Дело в том, что человеку лучше всего думается не когда он сидит, и не когда он лежит, а когда он идёт. То есть идеал мыслителя – путь-дорога. Отсюда получается, что истинный храм познания истины это дорога. Не помещения какие-нибудь, в которых стоят хоть на ногах, хоть на коленях, всё это не более чем имитация истинного храма, а именно дорога. Но священный путь пролегает не абы где, не везде, где можно двигать ногами, а прежде всего там, где этот путь уже заряжен собеседниками из прошлых поколений и эпох. Да, люди делятся ещё и по тому, оставляют ли они после перехода свой на земле след – или от них ничего ценного не остаётся, никакого следа. Да и они сами – пустое место. Так эти пустые места, если и путешествуют, то по хозяйственным нуждам – или по блядским прихотям, в поисках курорта, на котором бы встретилась очередная любофф. А оставляющие свой след идут от одного священного места до другого, как бы зигзагом и, может показаться, этот путь их как бы извилистый. Отсюда и получается, что дальние прямые дороги многолюдны, а священные пути наивными воспринимаются – местами – как бездорожье. Вот этот партизанский дед как раз и выбрал кажущееся бездорожье. Кажущееся! Бонус, то есть небольшой прибыток сверх основного, бонус к выбору этого маршрута тот, что гитлеровцы-нулёвки, организовав преследование, будут священные места обходить, ибо они боятся любого проявления святости – и дед с внучкой от преследования уйдут без проблем. Нулёвки вообще избегают священный мир, священные стоянки в особенности, и саму священную дорогу тоже. Вот дед для того и призвал партизанку, названную его внучку, помолчать, чтобы в благоговейном состоянии настроиться на священный путь. И этот способ настраивания памятью народной хранится
Но это не просто примета, это – ритуал. Ритуал как на священную дорогу правильно заступить. Ну, а если в группе собравшихся в путь есть выходящие впервые, то им надо помочь – и рассказать, кто такой Покрышкин, и кто у трижды Героя Советского Союза Александра Покрышкина был ведущим.

И раз уж сюда попала Любовь Орлова, то странно, что не нашлось места для Людмилы Гурченко, Любови Полищук и Клары Лучко.

Не помню всех этих спортсменок, модель Галину Миловсккю, едва узнаю Наталью Аринбасарову и Лилиту Озолиню, а ещё тут явно не хватает Людмилы Нильской, Галины Логиновой, Веры Алентовой, Людмилы Чурсиной

Ой, ну конечно, куртизанка-содержанка, а как же иначе. Вот только в те времена вовсе не считалось зазорным быть дамой полусвета: ни куртизанкой, ни содержанкой, ни дочкой новоявленных буржуа-нуворишей. Они могли стесняться своих "плебейских" фамилий, но у них не было причин скрывать свои простые имена, и существует сколько угодно таких картин, всяких "Портрет Натальи А. " или "Лариса Н. в пролетке". А еще такие картины обычно покупались родителем либо покровителем, так почему с этой картиной все не так? Могу подкинуть ещё одну гипотезу, куда более правдоподобную. Все отмечают восточные черты лица девушки, и наверняка антропологи подтвердят, что это, скорее всего, персиянка. Незадолго до написания этой картины старинное персидское семейство Кармалей чем-то не угодило тогдашнему правителю и вынуждено было спешно покинуть родину. При этом семейство разделилось: более пугливая и законопослушная часть семейства отправилась подальше, в Россию; более воинственные и авантюрные отправились в соседний Афганистан, в надежде на скорое возвращение. И те, и другие уехали не с пустыми руками, и в целом неплохо устроились на новом месте. (Про афганских Кармалей достаточно написано в Википедии, повторять не буду.) Российские потомки семейства и сейчас живут в Казани под фамилией Кармальские, и некоторые из них поразительно похожи на изображенную девушку. Посмотрите ещё раз: ну какая из неё Наталья П. или Людмила Р. , ну никак не ложится на образ... А если Лайла Кармаль, или Фатима Кармаль, или Наргиз Кармаль? Чувствуете, как крепко "прирастает"? И сразу понятно, почему она "неизвестная". И все эти одежды и аксессуары, излишне дорогие и вычурные для европейской дамы, становятся скромнейшими до чопорности в случае персидской княжны-изгнанницы. И некоторое сходство с дочерью художника проявляется по очень простой причине: девушка была в Петербурге проездом, долго позировать не могла; наверняка портрет дописывался по памяти, поверх очень беглого наброска. По этой же причине картину не купили ни родители, ни покровитель. И малопохожий этюд с "грубым" лицом, написанный с натуры, нужен был для "сверки" светотени и оттенков в цвете. Ещё один небесспорный момент, но все же... К этому наряду так и просится маленький красный акцент: рубин в брошке, кант на перчатках, маленькая вышивка... Но ткань муфты отливает неуместным синим, и нигде ничего красного, ни-ни! Ведь Кармаль - это красный, и это тайна, которую никому нельзя открывать...