0
0
0
Вопреки общеизвестной песенке и культурным штампам, в солнечной Бразилии отмечено не только изобилие невиданных зверей и увлекательных сериалов. Бразилия – центр архитектурного модернизма. Здесь работали самые радикальные его представители, воплощавшие в бетонных постройках необычных форм и свое представление о прекрасном, и политические взгляды. Здесь творил и Оскар Нимейер. Убежденный коммунист, инопланетянин, «поэт архитектуры», автор более пятисот проектов по всему миру, свои музеи и театры он посвящал… бразильским красавицам.
«Что-то в воздухе рисовал»
Дворец Итамарати в Бразилиа.
Оскар Нимейер родился в Рио-де-Жанейро в обеспеченной и довольно известной немецко-португальской семье. Улицу, на которой он жил, назвали в честь его деда. С юных лет он был живым, непоседливым фантазером… или абсолютным шалопаем – с какой стороны посмотреть. Он учился в хорошем колледже, куда не так-то просто было попасть. Очень много читал – однако литературные его интересы отличались той широтой, которую обычно считают полной бессистемностью. Обожал играть в футбол, сбегал от выполнения домашнего задания на танцы.
Музей Оскара Нимейера.
Ценителем женщин был уже тогда – в двадцать один год бросил учебу ради брака с итальянской красоткой Аннитой Бальдо. И вот тут-то оказалось, что его репутация безалаберного богатенького мальчика была фикцией – с супругой он прожил в любви и согласии семьдесят шесть лет. Забежим очень далеко вперед: овдовев, в возрасте девяносто восьми лет он вновь нашел счастье со своей бессменной секретаршей, которая была его младше почти на четыре десятилетия. В общем, и здесь по-своему продемонстрировал исключительную верность.
Культурный центр Оскара Нимейера.
Когда юный Оскар не гонял мяч, не отплясывал с девчонками и не нырял с головой в очередную книгу, он рисовал. И когда пришло время решить, чем же беспокойный отпрыск достойного семейства будет зарабатывать себе на жизнь, семейный совет постановил: «Будешь архитектором!».
Архитектура бунтарей
Церковь Сан-Франсиску.
Оскар был определен в Национальную художественную школу и показал там далеко не худшим студентом. Учиться ему нравилось, но еще сильнее нравилось окружение. Там собрались мечтатели, настоящие революционеры в своем деле. Особенно выделялся своими бунтарскими взглядами Лусио Коста – уже состоявшийся архитектор, которому было плевать на учебный план, строгие рамки дисциплин и нормы строительства тех лет. Он учил студентов думать, экспериментировать, открывать новое, а единственным авторитетом признавал Ле Корбюзье.
Мебель Оскара Нимейера.
За такие вольности его, правда, уволили, но Коста сразу же основал свое проектное бюро и переманил туда своих «любимчиков» - в числе которых, конечно, был и Нимейер. Первым крупным проектом, где Нимейер сначала принимал участие, а потом и занял должность руководителя, было здание Министерства образования и здравоохранения в Рио-де-Жанейро. Консультантом был приглашен сам Ле Корбюзье – живая икона современной архитектуры! Однако, стоило признанному гению покинуть страну, Нимейер взбунтовался против его утонченного пуризма и переделал часть проекта, добавив сад на крыше и заменив часть материалов. С тех пор «гни свою линию» стало его главным принципом – и в архитектуре, и в жизни.
ЧИТАТЬ ТАКЖЕ: Церкви, построенные атеистом: Странные религиозные сооружения Ле Корбюзье.
Громкие заказы
Кафедральный собор в Бразилиа.
Интерьер собора.
Оскар Нимейер быстро завоевал популярность как архитектор. В 1940-1950 он принимал участие в строительстве общественных зданий мирового значения, например, входил в команду создателей штаб-квартиры ООН в Нью-Йорке. Здесь ему снова посчастливилось поработать с Ле Корбюзье – а вот ему в каком-то смысле не посчастливилось. Нимейер в конце концов разработал собственный проект, который был принят заказчиками, а Ле Корбюзье потребовал, чтобы его имя больше не упоминалось в связи с этим зданием.
Дворец Планалту.
Немалое число проектов Нимейера связано со строительством новой столицы Бразилии – города-утопии Бразилиа, куда могли бы перебраться люди из фавел и жить там счастливо (правда, в итоге поселилась там политическая и финансовая элита). Но создание идеального города прервал военный переворот.
ЧИТАТЬ ТАКЖЕ: Как заброшенные заводы и ангары превращаются в культурные центры.
Последний коммунист на Земле
Культурный центр в Гавре.
За этим последовало больше двадцати лет эмиграции. Убежденный коммунист, активный деятель бразильской компартии, человек, использовавший архитектуру для решения сложных социальных вопросов (неблагоустроенность в фавелах, антисанитария, низкий уровень образования), Нимейер не мог вернуться на родину – ему грозила тюрьма, если не смерть, за политические взгляды. По той же причине ему был де-факто запрещен въезд в США (хотя ему и довелось преподавать в Йельском университете), а вот в СССР Нимейера принимали благосклонно. В 1992 году он смог вернуться в свою любимую Бразилию и возглавил там «ортодоксальную» коммунистическую партию. Фидель Кастро называл его «последним коммунистом на Земле» - ну, помимо себя самого. В числе «общественных» проектов Нимейера - здания в Гане, Ливане, Италии, Алжире, Португалии, Франции (штаб-квартира Французской коммунистической партии; биржа труда в Бобиньи, Дом культуры в Гавре. Всего на счету у Нимейера – больше пяти сотен проектов, как вполне функционалистских, так и отчаянно футуристических.
Архитектор из иных миров
Музей современного искусства в Нитерое.
Нимейер прожил сто пять лет и даже в преклонные годы сохранял исключительную работоспособность. Это обстоятельство, его странноватая внешность, космические мотивы его построек – сплошные «летающие тарелки», приземлившиеся для дозаправки или разведки на местности! – в период массового увлечения идеей «инопланетного разума» породили слухи о его связях с пришельцами. Он с ними просто на короткой ноге, как с президентами и министрами, или вообще – дальний родственник? Известно, что архитектору очень нравились эти слухи, он их не опровергал – наоборот, даже разжигал намеками и шутками.
Аудитория Ибирапуэра в парке Ибирапуэра, Сан-Паулу.
Правда, иногда, отвечая на вопрос об источниках вдохновения, упоминал не только инопланетный транспорт, но и вещи вполне земные – например, чувственные фигуры бразильских женщин. Лелея свою живость восприятия и открытость новому до последних дней жизни, он не боялся браться за новые проекты и в столетнем возрасте – одним из них стала коллаборация с Converse.
Если Оскар Нимейер - отец бразильского модернизма, то мать, безусловно - Лина Бо Барди, превращавшая заброшенные заводы в музеи и культурные центры.
Текст: Софья Егорова.
Понравилась статья? Тогда поддержи нас, жми:
