Он был женат, она готовилась к свадьбе: Как папа Карло увёл чужую невесту, был счастлив с ней 30 лет и почему умер в нищете

Юность, опалённая войной

Николай Гринько родился в 1920 году в городе Херсоне в актёрской семье. Детство Коли прошло не в статичной квартире, а в специфической атмосфере театрального вагончика, который колесил по дорогам страны с передвижным театром, которым руководил его отец. Это была особая жизнь, полная бытовых трудностей и творческого тепла.

Зимой внутри вагончика было ненамного теплее, чем на улице, потолок периодически осыпался, а продукты частенько исчезали благодаря бездомным животным. Но по вечерам вагончик оживал: актёры собирались вместе, пели песни и частушки, создавая неповторимый мир, в котором смешивались будни и праздники. В этой среде шестилетний Николай впервые вышел на сцену, а к подростковому возрасту он уже стал полноправным участником труппы.

Он, вполне логично, собирался поступать в театральный институт, но в 19 лет его призвали в армию, а всего через несколько месяцев началась Великая Отечественная война, которая надолго отодвинула мечты Николая о театре. Он прошёл тяжелейший путь стрелка-радиста на бомбардировщиках дальнего действия, освобождал города и деревни, заслужил несколько боевых наград, среди которых были медаль «За боевые заслуги» и Орден Отечественной войны II степени. Закончил войну он в Берлине и впоследствии не любил вспоминать о своих подвигах, рассказывал о войне очень сдержанно, почти стесняясь.

Сбывшаяся мечта

А в 1946 году он смог вернуться к своей мечте. Николай устроился в Запорожский драматический театр, работал ассистентом режиссёра и одновременно учился в театральной студии. Это стало его единственным профессиональным образованием. Позже был Ужгородский музыкально-драматический театр, а в середине 1950-х он неожиданно для себя стал художественным руководителем Киевского эстрадного оркестра «Днипро». Нехватка денег заставляла его подрабатывать конферансье и придумывать комедийные номера, с которыми колесил по всей стране.

В 1956 году Николая Гринько приняли в штат киностудии имени Довженко, но впервые снялся в кино он за пять лет до этого. Правда, крохотная роль крепостного крестьянина в драме «Тарас Шевченко» даже не была удостоена указания фамилии актёра в финальных титрах. Настоящий творческий дебют Николая Гринько как киноактёра состоялся в картине молодых режиссёров Александра Алова и Владимира Наумова «Мир входящему», вышедшей на экраны в 1961 году.




Гринько сыграл американского водителя «Студебеккера», и его работа была отмечена на высшем уровне. Фильм получил спецприз жюри и критиков за режиссуру на Венецианском кинофестивале. Актёру ещё был присуждён в качестве приза легковой автомобиль «Студебеккер», полагавшийся, как отмечалось, за рекламу марки. Однако машина так и не появилась в его гараже, видимо, оставшись во владении тех, кому она была нужнее.

Тарковский и другие

Встреча с Андреем Тарковским стала для Гринько судьбоносной. Режиссёр, чуткий к внутреннему миру человека, разглядел в актёре редкое качество — способность быть не просто исполнителем, а носителем глубокой, часто невысказанной мысли, духовной сосредоточенности. Гринько снялся во всех пяти полнометражных фильмах Тарковского, создав уникальную галерею образов, став визитной карточкой философского кинематографа мастера.

В «Ивановом детстве» он был полковником Грязновым, в «Андрее Рублёве» — усталым и мудрым иконописцем Даниилом Чёрным. В «Солярисе» его Ник Кельвин, отец главного героя, появлялся в кадре лишь на плёнке домашнего кино, но его образ становился символом утраченного земного рая. В автобиографичном «Зеркале» Гринько воплотил мастера-типографа, а в «Сталкере» — скептичного Профессора, ищущего в запретной Зоне чудо веры.

Работа с Тарковским была одновременно и признанием, и своеобразным проклятием, ведь его фильмы чаще других оказывались под запретом. Практически каждый их совместный фильм сталкивался с цензурными преградами. «Андрей Рублёв» держали «взаперти» много лет, «Зеркало» тоже вышло на экраны далеко не сразу из-за неприятия одним из чиновников; немало трудностей было и при съёмках, и при выпуске на экраны культового «Сталкера». Парадоксальным образом Гринько, будучи востребованным актёром, оказался частью самой сложной, опальной линии советского кино.




Параллельно с Тарковским он плодотворно сотрудничал с другими выдающимися режиссёрами. Сергей Параджанов доверил ему роль Ватага в поэтичных «Тенях забытых предков». Сергей Бондарчук пригласил на роль гувернёра Десаля в своей грандиозной эпопее «Война и мир». Алексей Герман, Ролан Быков, Владимир Бортко — каждый находил для его типажа и таланта свою, всегда точную и запоминающуюся роль. Его авторитет в профессиональной среде был непререкаем, хотя на экране он по-прежнему чаще оставался мастером эпизода.

Ирония судьбы заключалась в том, что всесоюзная слава и настоящая народная любовь настигли Николая Гринько не благодаря сложным работам у Тарковского, а после ролей в детском кино. В 1975 году на экраны вышли «Приключения Буратино» Леонида Нечаева. Актёр наполнил образ сказочного столяра папы Карло не только добротой, но и внутренней силой, мудростью и сердечной теплотой, которая находила отклик у зрителей любого возраста. Забавно, что чиновники от кинематографа изначально сочли картину вредной и не хотели выпускать её на экраны, усмотрев в фильме какую-то крамолу.




Четыре года спустя Гринько блеснул в другой культовой детской ленте — «Приключениях Электроника». Его профессор Громов, создатель электронного мальчика, был полной противоположностью Папе Карло — современный учёный в строгом костюме, сдержанный и интеллигентный. Но и здесь актёр сумел передать глубинную человечность, отеческую заботу и лёгкую грусть, сделав профессора одним из самых обаятельных взрослых героев советского детского кино.

Между этими двумя вершинами и вокруг них располагались десятки других работ, формировавших уникальную фильмографию. Он был обаятельным жуликом-виконтом в «Опасных гастролях», строгим дядей Егором в комедии «Афоня», принципиальным полковником в военной драме «Аты-баты, шли солдаты…», представителем спецслужб Ермолиным в шпионском боевике «Тегеран-43». На экраны ежегодно выходило по несколько фильмов с участием актёра, и в каждой роли Николай Григорьевич находил изюминку, свою правду; зрители могли забыть его имя, а вот его героя — вряд ли.

Чужая невеста

О первом браке Николая Гринько с коллегой по Запорожскому театру известно крайне мало — актёр тщательно оберегал эту часть жизни от публики. А потом в Киевском эстрадном оркестре «Днипро» он познакомился с турчанкой Айше Чулак-оглы. Ей было 25, она страстно любила музыку и готовилась к свадьбе, день которой уже был назначен. Ему было 37, и у него была жена. Поначалу казалось, будто ничего в жизни обоих не происходило. Они не испытали «солнечного удара» любви с первого взгляда, общение ограничивалось вежливыми приветствиями при встречах.

Но по пути на гастроли, в поездах и автобусах они, если оказывались рядом, просто не могли наговориться. Они могли просидеть вместе всю ночь, делясь какими-то воспоминаниями, рассказывая о себе, слушая друг друга и постепенно обнаруживая много общего в интересах, взглядах на жизнь и любви к музыке. Оказалось, что Гринько в юности тоже учился играть на скрипке и, как позже говорила Айше, без музыки, возможно, их общая песня так бы и не сложилась.




В Одессе, во время очередных гастролей, произошёл, казалось бы, незначительный бытовой казус, который изменил всё. Собираясь на спектакль, Айше обнаружила, что в её сумочке лежит лишь одна туфля. В поисках второй ей пришлось вернуться в гостиницу. У стойки администратора она машинально поинтересовалась, не видели ли Николая Гринько. Дежурная ответила, что он ещё не выходил и, вероятно, находится в своём номере. Поднявшись, Айше застала его лежащим в тишине — он казался спящим. Не желая резко будить его, она осторожно приблизилась, и в этот момент он внезапно открыл глаза. Не говоря ни слова, он крепко обнял её.

Вернувшись в Киев, они действовали решительно. Айше объявила о расторжении своей помолвки, а Николай начал хлопоты по разводу с первой женой. Сами они просто расписались, решив не устраивать никаких торжеств, им обоим это было совсем не нужно. Гринько попросил, чтобы Айше осталась под своей фамилией — Чулак-оглы. Её отец в знак благословения и принятия нового члена семьи вручил зятю собственное кольцо. Эта вещь превратилась для них в семейную реликвию.

Айше за год до получения диплома ушла из консерватории, чтобы иметь возможность сопровождать мужа. Позже она ушла и из оркестра Украинского радио, чтобы обеспечивать супругу комфортную жизнь. Николай Гринько за всю совместную жизнь ни разу не вынес мусорное ведро, но непременно кормил жену завтраками, что ей, восточной женщине, было очень непривычно.




Но при этом никогда за 30 лет Николай Гринько не произнёс вслух слов «я тебя люблю». В этом просто не было необходимости: их чувства были не словами, а действием. Однажды на гастролях Айше нашла комнату с роялем и стала играть в темноте. Николай тихо подошёл, обнял её за плечи и сказал, что именно её так долго искал. Дома он называл её киевской Венерой или Махой, а она звала его Гриней. Детей в браке не было. Но трудности лишь укрепляли их отношения.

Их жизнь не была безоблачной. Они долго скитались по съёмным углам, позже получили в наследство маленькую, тесную квартирку. Гринько, фронтовик с орденами, однажды решился попросить о расширении, но получил унизительный отказ. Айше тогда единственный раз видела, как он плакал — от обиды и беспомощности. Он очень любил Киев и не хотел менять его на Москву, он даже мирился с тем, что на киностудии Довженко ему не давали значимых ролей.




Наверное, они могли бы прожить ещё много лет вместе, но все их планы перечеркнул страшный диагноз актёра — лейкемия. В больничной палате Николай Гринько, даже ослабленный болезнью, оставался верен себе и не хотел обременять любимую женщину. Однажды он заснул, а рядом с ним задремала и Айше. А потом она внезапно проснулась, словно её обожгло ударом тока. Она увидела, что муж лежит с закрытыми глазами и всё поняла мгновенно. Прибежавшие реаниматоры были уже бессильны.

После похорон она продала все свои драгоценности, чтобы установить на могиле мужа достойный памятник. Сохранила лишь два кольца: то самое, от отца, и обручальное кольцо Гринько. Она продолжала любить его ещё долгих 24 года, до последней секунды своей жизни.

Николай Гринько в советское время был одним из самых снимаемых и любимых актёров.