0
0
0
Королева начинает верить слухам
Королеве на руку были слухи о порочности леди Флоры.
Королева Виктория неоднократно выражала свое раздражение по поводу присутствия Флоры при дворе. Она называла ее «удивительной шпионкой» и указывая на нежелательность ее присутствия. Слухи о Флоре ходили разные. А ее статус незамужней женщины в возрасте 32 лет вызывал дополнительные спекуляции. Общественность подозревала, что Флора могла скрывать какие-то личные секреты. Во время своего визита в Шотландию вместе с Джоном Конроем, Флора ощутила недомогание, которое проявилось в виде тошноты. Попытка получить медицинскую консультацию не увенчалась успехом, ведь девушка отказалась от осмотра врачом-мужчиной. Это лишь подлило масла в огонь подозрений.
Королева Виктория, которая не питала теплых чувств к леди Гастингс, сразу приняла к рассмотрению идею о возможной беременности Флоры. Элементы такой догадки складывались из необычного путешествия в Шотландию с человеком, который когда-то ухаживал за Флорой, её зрелого возраста, признаков тошноты и видимого увеличения в области живота. Все эти обстоятельства заставили задуматься, ведь маловероятно, что леди Гастингс могла столь быстро поправиться за время рождественских каникул, проведенных в замке Лаудон.
Слухи о возможной беременности представительницы английской аристократии, леди Гастингс, разлетелись быстрее огня. Обсуждение её положения захватило внимание не только высшего общества, включая таких знатных персон как лорд Мельбурн, премьер-министр, герцог Веллингтон и даже близких родственников леди, но и поднялось на уровень национального скандала. Только герцогиня Кентская стояла на защите чести своей подопечной, утверждая её безупречную репутацию и благородное происхождение.
Унизительная проверка
Королева Виктория ставит Флору в унизительное положение.
Вихрь слухов вокруг несостоявшейся беременности леди Гастингс разросся до таких масштабов, что игнорирование этой темы стало невозможным. Положение незамужней беременной дамы из аристократии, находящейся в близости к королевской семье, могло бы стать пятном на репутации монархии. Доверие общественности к королевской семье было поставлено под угрозу, и только проведение медицинского освидетельствования, подтверждающего невиновность Флоры, могло бы частично восстановить её честь. Однако сама процедура освидетельствования уже могла навредить её репутации, став немым обвинением. Флора, стремясь избежать еще большего унижения, вынуждена была подвергнуться обидному обследованию. После детального осмотра, два врача пришли к выводу о невиновности девушки, объяснив её состояние причинами, не связанными с беременностью. Однако это не прекратило сплетни: появились слухи о том, что беременность может произойти и без потери невинности.
Виктория с пристальным вниманием разбиралась в медицинских отчетах. В сердце королевы зародились сомнения. Она решила инициировать встречу с Флорой, чтобы все выяснить, но та, ссылаясь на недомогание, смогла явиться к ней лишь спустя несколько дней. Её вид был истощен: бледность кожи, пот на лбу от усталости, и прежде всего, большой живот, который не мог не броситься в глаза. Симптомы были весьма похожи на те, что сопутствуют беременности. Виктория нашла выход из создавшегося положения с помощью дипломатии, решив принять на веру слова Флоры о её болезни. Она принялась утешать Флору, извиняясь за неудобства и выразив искренние пожелания скорейшего выздоровления. Флора, в свою очередь, выразила благодарность и дала обещание оставить в прошлом все неприятности ради блага своей семьи.
Флора ищет поддержки у семьи
Семья Флоры старается защитить ее репутацию.
Обида, которую леди Флора испытывала к Виктории и Мельбурну, оставалась непрощенной. Обращаясь к своему дяде, капитану Фицджералду, она рассказала, что её честь была осквернена в ходе унизительной проверки. Она задавалась вопросом, какой мужчина захочет связать свою жизнь с женщиной, чья репутация была растоптана лишь на основании недоказанных слухов. В ответ на её призыв, Фицджералд прибыл в Лондон, где его поддержал младший брат леди Флоры, лорд Гастингс. Первоначально обвиняя Мельбурна в произошедшем и даже размышляя о дуэли, Гастингс заявил о своем намерении защитить доброе имя своей семьи и сестры, выражая готовность выступить против любого, кто позволяет себе неподобающее отношение к леди Флоре.
В результате беседы с главой правительства, лорд Гастингс пришел к выводу, что Мельбурн предпринял все усилия для предотвращения недоразумений. Он был убежден в этом после того, как его сестра, леди Флора, уверила его в непричастности королевы к инциденту, указав на её искреннее раскаяние и влияние общественного мнения на её решения. Вину за произошедшее леди Гастингс возлагала на баронессу Лецен и леди Портман, которые были не в ладах с герцогиней Кентской и её ближайшей спутницей. С другой стороны, мать леди Флоры, овдовевшая маркиза Гастингс, настаивала на наказании всех, кто допустил распространение слухов и клеветы, компрометирующие честь её дочери, превратив невинную дворцовую интригу в широкомасштабный скандал, огласивший весь Лондон. Обвинения в адрес монархии распространились с невероятной скоростью, когда СМИ начали рассказывать о том, как она якобы умышленно навлекла позор на беззащитную аристократку. Это вызвало волну возмущения среди общественности.
Королева запрещает говорить о Флоре
Леди Флора страдала не только от слухов, но и от страшной болезни.
Негодование Виктории только усиливалось с каждым днем, в особенности когда речь заходила о Флоре. Ее болезнь вызывала у королевы приступы гнева. Виктория уверяла, что именно Флора своим неудовлетворением оскорбляет её, королеву. В то время как атмосфера во дворце становилась невероятно напряженной, несчастная Флора теряла силы на глазах у всех, подобно тому как вянет цветок без воды.
Скандал приобрел новый оборот, когда общественность начала осуждать королеву за её явную неспособность предложить должные извинения благородной даме за испытанный ею унижение. Виктория не скрывала своего презрения, обвиняя Флору во всех грехах. Герцогиня Кентская не понимала жестокости дочери и переживала за леди Гастингс, которая балансировала на грани жизни и смерти. Лорд Мельбурн, один из немногих, задавался вопросом о состоянии здоровья Флоры. Он беспокоился о том, как это отразится на репутации королевы Виктории, если окажется, что она давила на больную аристократку.
Прощайте, жестокая королева
Общество было поражено жесткостью королевы Виктории.
Виктория, поглощенная своей ненавистью, не находила в себе силы для сочувствия, пока не получила известие от Уильяма Чеймберза, выдающегося лондонского врача. Сообщение о том, что Флора действительно тяжело больна и ей осталось жить всего несколько дней, стало для королевы шоком. Внезапно осознав всю серьезность ситуации, Виктория отказалась от проведения планируемого бала, предпочтя визит к недомогающей даме. То что она увидела, кардинально отличалась от ожидаемого - перед ней предстала измождённая фигура, губы которой потеряли свой цвет, глаза углубились, а живот был ненатурально выпуклым. Несмотря на прошлые провинности леди Гастингс, сейчас она была на пороге смерти, что вынудило королеву обрести слова для последнего прощания.
Флора слабым голосом попрощалась с королевой навсегда. Затем Виктория удалилась, и лишь через семь дней ей стало известно о смерти леди Гастингс. Причиной смерти, определенной врачом после осмотра, стал рак печени. Виктория оставалась невозмутимой перед лицом обвинений, несмотря на то, что причиной внушительных размеров живота Флоры оказалась большая опухоль, как подтвердило медицинское заключение. В ответ на обвинения Виктория решительно заявила, что не испытывает угрызений совести и считает, что и газета «Таймс», и семейство Гастингс заслуживают своего рода наказания. Ее жестокость, в столь юном возрасте, вызвала шок.
Популярность королевы пала в глазах народа, который обвинил её в безразличии и прозвал убийцей леди Гастингс. В воздухе витали вопросы о том, кто станет следующей жертвой и будет ли сама Виктория проверена на невиновность. А мы предлагаем вспомнить почему двух кузин королевы Елизаветы II объявили умершими задолго до их смерти.
Понравилась статья? Тогда поддержи нас, жми:
