0
0
0
Историю этой русской женщины и её любви в Японии знают, наверное, все. О Клавдии Новиковой и Ясабуро Хатия снято несколько фильмов, сочинено множество книг и, конечно, регулярно пишутся статьи. А началась эта история со сталинских лагерей.
Нет, наши герои встретились вовсе не за колючей проволокой. Но они оба отсидели. Ей пришлось на семь лет оказаться в лагере за чужую растрату, ему — на десять, как иностранному шпиону.
«Воровка» и «шпион»
Жизнь их до того была самой обычной для их стран. Клавдия отучилась, вышла замуж, родила сына, проводила мужа на войну и ждала его с фронта. Точно так же закончил учиться и женился Ясабуро. Перед самой войной переехал с семьёй в Корею. У него были сын и дочь.
Клавдию осудили за чужое преступление и сослали на Колыму. Вернувшийся муж её ждать в ответ не захотел — завёл новую семью. В Корею в сорок пятом вошли советские войска. Всех японцев арестовали, судили по подозрению в шпионаже.
Освободившись, Ясабуро обнаружил, что его по какой-то причине не внесли в списки военнопленных, отправляемых обратно в Японию. Он буквально застрял под чужим городом Магаданом. Кроме того, Ясабуро очень боялся, что на родине снова сядет за шпионаж — только теперь на Советский Союз, так что решил остаться и поменять имя — на Якова. А потом он встретил Клавдию. Это произошло в пятьдесят девятом году.
Клавдия и Ясабуро в шестидесятых.
Оба тогда были на поселении на Брянщине. Новикову поразил мужчина с нездешними чертами лица и нездешней же тоской. Их потянуло друг к другу. Но вскоре разбросало снова по большой стране: Клавдия переехала к подруге на Дальний Восток. Там можно было жить лучше. Она почти была уверена, что Яша-Ясабуро за ней не поедет.
А он писал ей письма, которые она прятала в ужасе, что кто-то прознает о переписке с бывшим военнопленным, осуждённым шпионом. Потом собрал вещи и приехал сам. Поженились.
За тридцать семь лет семейной жизни Ясабуро ни разу не поднял на жену голос. Бывает ведь, что до свадьбы мужчина и интеллигентный, и душевный, и о высоком разговаривает, а потом оборачивается мелким тиранишкой, а то и вовсе распускает руки. Ясабуро ничуть не изменился после росписи. Ещё — не пил, не курил, с пчёлами возился. Выучился на парикмахера, работал. Соседки Клавдии надивиться не могли.
Единственное, что огорчало Клавдию — хотелось ей семью с ребёнком, а детей-то после лагеря у неё больше быть не могло. Сорвала здоровье. Да постоянно мерещилось, что снова Якова арестуют — зачем японец на Дальний Восток поехал, а? Чтобы шпионить и сведения было удобнее передавать?
Влюблённые вместе встретили старость.
Дом, который будет ждать
Идиллию нарушила… Перестройка. Стало свободным общение с соседними странами. Японские бизнесмены, случайно узнав о Ясабуро, стали искать его детей — и нашли дочь (сын умер в Корее). Вместе с её матерью, которая всю половину века ждала любимого мужа домой, не глядела на других мужчин.
Хисако — так её звали — работала медсестрой за копейки. И с этих копеек отложила сумму на домик. Когда купила — оформила на имя мужа. Всё думала — вот так сюрприз сделаю, когда вернётся… На всякий случай и счёт в банке на его имя открыло. А то вдруг он вернётся поздновато, не дождётся она его? На что ему тогда поначалу жить, обустраиваться? А тем временем за время их ожидания уже и дочери давно исполнилось пятьдесят.
Если бы не Клавдия, домик Хисако никогда бы не дождался Ясабуро.
Дочь и брат Ясабуро приехали в Россию, чтобы уговорить его вернуться домой. Но Хатия отказался: как это он оставит Клавдию? Разве она виновата, что его ждут? У неё никого нет… У Клавдии и самой сердце разрывалось, когда она думала о разлуке со своим Яшей. Но что такое ждать мужа из безвестности, с чужой стороны, она хорошо понимала. Пусть на одну женщину в мире больше дождётся, решила Клавдия. Пусть на одну женщину на свете больше обнимет любимого…
Она сама сделала Ясабуро японский паспорт, все сбережения перевела в валюту — на дорогу, развелась, чтобы он не оказался двоежёнцем. В марте 1997 года, почти через сорок лет счастья, они попрощались навсегда. Клавдия обняла Якова последний раз, чтобы где-то далеко за морем чужая женщина могла обнять его впервые за долгие, долгие годы.
Каждую субботу Ясабуро звонил своей Клаве, звал в гости. Не переставал слать маленькие подарки. Подарки грели сердце, а в гости Клава наотрез отказывалась приезжать — чего сердце-то рвать. Но лет в восемьдесят всё же решилась. Вроде как напоследок. Впервые увидела Хисако — увидев друг друга, они расплакались, обнявшись.
Хисако и Клавдия. Они обе знали, что такое любить.
В 2014 году Клавдии Новиковой не стала. Ясабуро написал ей последнее письмо — мёртвой как живой. «Клавдия! Я узнал о том, что тебя не стало, и скорбь одолевает меня. Я пытался дозвониться до тебя 30 августа, в день моего 96-летия, но у меня ничего не получилось. Все сорок лет, что я прожил с тобой в России, ты всегда была рядом со мной, всегда поддерживала меня. Спасибо тебе за все… Я смог вернуться в Японию только благодаря твоим усилиям, и я безмерно признателен тебе за это. Вспоминаю, как мы даже изготовили гробы для двоих у тебя на родине. Если бы это было в моих силах, я бы хотел примчаться к тебе и прижать тебя к сердцу крепко-крепко… Но я бессилен… Спи спокойно, дорогая Клавдия. Твой Ясабуро».
Меньше, чем через год, умер и сам Ясабуро. Может быть, возраст дал знать о себе — ему было девяносто шесть лет. Может быть, очень хотел увидеть свою Клавдию. Хисако к тому времени не было уже давно.
Далеко не каждая знаменитая история любви такая добрая и трогательная. Ференц Лист и Даниэль Стерн: Легко ли быть любовью и неофициальной женой рок-звезды XIX века.
Текст: Лилит Мазикина.
Понравилась статья? Тогда поддержи нас, жми:
