История и археология

История их любви полна загадок, домыслов и различных литературных интерпретаций, но на самом деле их союз был на редкость удачным. Они прожили вместе много счастливых лет, родили в браке 15 детей. Подробности их семейной жизни до сих пор можно отследить среди множества мелких деталей, сохранившихся в их уютном «деревенском» коттедже, построенном для детей на территории Кенсингтонского дворца, который сегодня существует как музей. Но загадочная, неизлечимая болезнь короля положила конец их счастливому браку.

Невестка английской королевы Виктории привлекала высший свет, как самый колоритный член монаршей семьи. Единственная дочь российского царя Александра II стала герцогиней Эдинбургской в 19 лет. И с самого начала правящие круги Великобритании не мирились с особенностями Марии Александровны. Да и последняя считала, что иностранное окружение серого Лондона ей не ровня. Чему же завидовали английские принцессы и за что королева Виктория не любила свою обворожительную невестку?

Последняя российская императрица не была популярна у народа. В ней все искали недостатки и зачастую находили их. Ее бранили за затворничество, покровительство Распутину и многое другое. Неудивительно, что про нее ходило много слухов и легенд. Одна из них, про первый бал в Российской империи, на котором опозорилась немецкая принцесса. Что это за история с графом Орловым? Почему по слухам, никто не желал приглашать Аликс на танец? И где во всей этой истории правда?

Экстравагантная мода на парфилаж заставляла аристократок-француженок делать немыслимые вещи. Ради своего увлечения и добычи драгоценных нитей они раздевали гостя и срезали с его сюртука позолоченные оборки. Это была погоня не за деньгами, а за модой, которую некоторые считали отвратительной, а другие поддерживали и специально дарили предметы, чтобы потом их распустить до последней ниточки. Разрушительное увлечение во Франции назвали парфилажем, а в Англии – «дризлинг» или «моросящий дождь». Оно было полезным только единожды – во времена экономического кризиса, а для короля Леопольда – для борьбы с тоской, хотя из-за него он же впал в другое расстройство.