0
0
0
Империи всегда недоверчиво относились к языкам народов, которые входили в их состав — начиная с самых древних, вроде Римской. Не исключением были и четыре самых могучих империи девятнадцатого века: Россия, Австро-Венгрия, Великобритания и Османская империя. Языковая политика этих стран серьёзно влияла на их историю.
Османы: религиозное выше национального
Вплоть до реформы Ататюрка турки принципиально пользовались для записи арабской вязью, которая в период расцвета письменности состояла из такого множества знаков, что её можно было сравнить по сложности изучения с иероглифическим письмом другой империи — Китая. Арабские буквы не слишком хорошо подходили для тюркских языков, но использование их диктовалось не просто любовью к традициям: это был политический жест, который подчёркивал, что религиозное для мусульманина стоит выше национального, и давал иллюзию единства мусульманского мира. Почему именно арабская вязь? Потому что этим письмом был записан Коран.
В Османскую империю входило множество народов: помимо тюрков, в ней жили греки, армяне, курды, разного рода славяне, цыгане, евреи, а также диаспоры черкесов, абхазов и некоторых других народов, чьи земли в империю не входили. Все они большую часть истории активно пользовались той письменностью, которую находили более удобной: греческой, еврейской, армянской, кириллицей или латиницей. Учиться на родном языке не было проблемой; а вот настоящей проблемой становилось, если ты не выучивал заодно турецкое письмо арабскими буквами, поскольку вся официальная документация велась в любом случае именно так.
Притом, как уже упоминалось, до реформы изучать государственную письменность было очень непросто, так что пристойная грамотность была уделом не такого уж широкого круга людей. Как ни странно, многими из »грамотеев» были женщины — это не вяжется с тем имиджем восточного отношения к женскому образованию, который формируется уже в наше время талибами или запрещённой в России (и почти во всём мире) организацией ИГИЛ.
Не стоит, впрочем, считать Османскую Империю центром толерантности. Многие её законы нас с вами бы шокировали.
Ограничения в письменности на родном языке начались уже с падением империи. Ататюрк, вводя новый, латинский алфавит, законодательно запретил использование тех букв, без которых турки отлично обходились, но которые активно использовались в курдской письменности, вроде X или W. Да, за их использование можно было угодить под суд! Запрет сняли совсем недавно.
Великобритания: вы все — просто неправильные англичане
В момент своего наивысшего расцвета Британская империя, как казалось из Европы, захватила половину мира: Британские острова, Ирландия, Канада, Австралия, Новая Зеландия, Индия, Мальта, Сейшелы, Судан, будущая ЮАР… Во всех этих самостоятельных в будущем странах не просто поощрялось изучение и использование английского — запрещалось или подвергалось репрессиям образование на родном языке; от учителей до чиновников — все считали своим долгом высмеивать и инициировать насмешки окружающих над любым проявлением неанглийскости в речи, начиная просто от характерного национального акцента.
Страдали от такой политики не только неевропейцы, даже наоборот, коренным жителям дальних колоний порой дозволялось больше, когда речь шла о родном языке; например, в колониальный период Индии хиндустани был официальным языком наравне с английским. Первой жертвой языковой политики стали вполне себе европейские соседи англичан — кельтские народы: шотландцы, валлийцы, ирландцы. Кстати, читая приключения Шерлока Холмса, стоит помнить, что героя Дойля, скорее всего — валлиец (сыщик) и шотландец (врач). Один из них — гений, другой — верно служил короне, но и в том, и в другом корона и официальная система не видит большой пользы.
Британские военнослужащие с разных концов империи родом.
Хотя ирландский язык не объявляли вне закона, англичане упорно преследовали главных его хранителей (которые сохраняли также ирландские традиции, истории и законы) — арфистов-филидов. Массовый голод и массовые же трудовые миграции, обязательное образование на английском, уменьшение института филидов привели к тому, что ирландский остался живым языком только в дальних сельских районах. Большая часть классической ирландской литературы в результате написана на английском и присвоена английской культурой (как, например, сочинения Джонатана Свифта и Оскара Уйальда).
Если на отношение к ирландскому могла повлиять религиозная неприязнь — ведь это был язык католиков в империи протестантов — то отношение к валлийскому (кэмраигу) понять сложнее. Хотя в наше время это самый распространённый кельтский язык в мире, в составе Империи до самых недавних пор он переживал не лучшие времена. Энтузиасты ещё в девятнадцатом веке, боясь его исчезновения, стали собирать и публиковать словари.
Сильнее всего доставалось двум шотландским языкам: гэльскому и скотсу. Первый был ближайшим родственником ирландскому, второй — английского. Шотландцы вообще рассматривались как несколько неправильные англичане, которые к тому же всё никак не станут правильными из какой-то своей прихоти. Например, цепляются за свои странные имена и язык. Акт об образовании от 1872 года напрямую запрещал преподавать на гэльском — поскольку ряд шотландских школ давали образование своим ученикам на их родном языке, и это воспринималось как бунт против исправления шотландских детей. Что касается скотса, то долгие годы его вообще отказывались считать языком, преподнося как изуродованный, грубый, неуклюжий английский, с которым у него действительно много общего.
Фактически, и скотс, и английский происходят от староанглийского, но от разных его диалектов и имеют различия не только в произношении одних и тех же слов — но и в лексике и грамматике. Скотсу особенно не везло, из всех »белых» языков Великобритании его признали языком, а не издевательством над английским, позже всех.
Этот смуглый бродячий арфист вряд ли относится к филидам, но его инструмент долгое время был вне закона в Британии именно из-за ирландских сказителей.
Австро-Венгрия: разговаривают все, кроме цыган
В землях императоров Австрии и Венгрии (которые, несмотря на общего правителя, долго не считали себя единым государством) главными языками были, собственно, австрийский немецкий и венгерский. Все остальные принципиально рассматривались как варварские говоры, а их носители — дикари. Это были, в первую очередь, славянские народы империи, но также цыгане и евреи, которых в Австро-Венгрии было так много, что они с трудом вмещаются в современные российские представления о меньшинствах.
Перелом начался с императрицы Марии Тересии, которая, то ли под влиянием отдельных идей просвещения, то ли чтобы завоевать любовь подданных, дозволила получать подданным образование на любом родном языке — кроме цыганского. К цыганам у Марии Тересии был отдельный подход. Она обратила внимание на дискриминацию этого народа на своих землях, особенно в Венгрии, и решила, что задача решается просто: они должны быстренько перестать быть цыганами. Для этого был предпринят ряд мер, в том числе издан запрет на использование цыганского языка.
Несмотря на возможность образования на любом языке, такие языки, как чешский, словацкий, русинский рассматривались как принципиально неприспособленные для литературы, культуры и науки, и патриотам вроде чешской писательницы Божены Немцовой пришлось сильно постараться, чтобы переломить такое отношение прежде всего у самих славян империи.
Сценка в Австро-Венгрии.
Российская империя: вам можно, вам нельзя
Как известно, до закручивания гаек в самом конце девятнадцатого века Великое княжество Финляндское в составе Российской Империи пользовалось почти полной культурной автономностью: образование и бумаги здесь были на финском языке. Дело было, конечно, в том, что то была значительная территория с уже развитой инфраструктурой. Однако то же можно было сказать и о Польше: а в Польше ещё с середины девятнадцатого века в отношении родного языка туго закручивались гайки, вплоть до того, что на нм запрещали говорить детям в школьных коридорах. Трудно представить, что кто-то всерьёз надеялся повысить этим лояльность поляков, а не увеличить их недружелюбие, но так, похоже, и было.
Долгое время в империи не рассматривались как отдельные языки украинский и белорусский — хотя бы уже потому, что, в отличие от польского в этих языках всегда использовалась кириллица, а это же »русский алфавит». Однако уже в первой половине века русский славист Срезневский, которому довелось долго прожить в Харькове, начал научно доказывать самостоятельность украинского языка — до того к нему относились примерно как англичане к скотсу. Он же выделял в отдельные языки белорусский и русинский, противопоставляя их великорусскому.
В Польше родную письменность не запрещали, но использование языка очень ограничивали.
Несмотря на то, что его мнение было научно обосновано и разделялось многими другими славистами, государство стояло на том, что »никакого малороссийского языка нет и быть не может» и весь девятнадцатый век издавало указы, запрещающие то литературу, то обучение грамоте, то пьесы на украинском языке (том самом, которого нет и, значит, запретить теоретически невозможно).
Не в лучшем положении были финно-угорские, прибалтийские и тюркские языки России, но вокруг них кипело меньше страстей — их даже не рассматривали серьёзно. Конец попыткам давать начальное образование детям на родных языках положило постановление 1911 года, по которому образование ни в коем случае не могло быть на каком-либо языке, кроме русского. Это серьёзно затрудняло освоение грамоты национальными меньшинствами и продолжало линию разрушения литературной традиции по отношению к развитым народам империи.
Вообще порой дискриминируемые языки империй имели более развитую историю литературы: 6 причин, почему Ирландия была самым крутым средневековым королевством.
Текст: Лилит Мазикина.
Понравилась статья? Тогда поддержи нас, жми:
