0
0
0
С восьмидесятых годов двадцатого века искусство все чаще обращалось к реализму, исчерпав возможности абстрактной живописи и концептуальных инсталляций, однако и реализм этот претерпел изменения – все чаще это не объективная реальность, а сюрреалистичное, сказочное отражение внутреннего мира художника, сны, мечтания, подавленные желания, древние архетипы. Живописцы, в эпоху компьютерной графики использующие традиционные техники, в том числе и масляную живопись, создают произведения, полные скрытых символов и тайных знаков. Одна из представительниц этого «сказочного реализма» - японка Чи Ёси, вдохновленная картинами старых фламандских мастеров.
фламандских мастеров
Живопись контрастов
Цель. Мнемозина.
Послание. Ключ.
Чи Ёси родилась в 1974 году в Кочи, Япония. Она переехала в США, чтобы получить степень бакалавра искусств в Массачусетском колледже искусств в 2000 году, в дальнейшем постигала тайны мастерства под руководством художника-реалиста Адриана Готлиба. Сейчас она живет в Лос-Анджелесе. Ее картины выставлялись в галереях по всему миру, в том числе в галерее Dorothy Circus Gallery в Италии, Urban Nation в Германии, Галерея Bern Art в Японии, галерея Кори Хелфорда в Лос-Анджелесе и галерея William Baczek Fine Arts в Нортгемптоне, Массачусетс. Чи Ёси также участвует в групповых выставках современных художников почти ежегодно, да и персональных выставочных проектов за ее плечами великое множество. Чем же так привлекает зрителей сказочная живопись утонченной японки, чьи любимые мотивы – это женщины и животные?
Кто отнимет мои мечты. За веером.
Memento Mori. Благовония.
Картины Чи Ёси исследуют вечные психологические темы – и в них есть некий контраст, будоражащий и странный. С одной стороны, мазки и яркость ее масляных работ (она действительно пишет маслом по дереву и холсту!) напоминают традиционные фламандские картины, в которых виртуозно переданы детали, нежность кожи, тонкий оттенок румянца, каждая прядь волос, лента, лепесток выписаны тщательно и с любовью. С другой стороны, сами по себе эти образы вполне современны, пусть и навеяны старинными легендами. Мы испытываем странное чувство узнавания – то ли героини Диснея, то ли персонажи комиксов, а то и девушки из аниме… или все же ренессансные девы и музы прерафаэлитов с нездоровым блеском в глазах и болезненным румянцем, знаком яркой, но недолгой жизни?
Выбор. Воин.
Помимо гениев Ренессанса, Чи Ёси называет своим вдохновителем Караваджо с его театральным трагизмом, а также символиста Гюстава Моро, создавшего в своих полотнах мир фантасмагорических видений. Масляную живопись она выбрала потому, что эта техника позволяет добиться тончайших переходов и глубины цвета, мягкости вкупе с драматизмом, чувственности и убедительности. Сегодня, когда большинство живописцев выбирают акрил (когда пишут все-таки настоящей кистью, а не стилусом в графическом редакторе), консерватизм Чи Ёси выглядит настоящим бунтарством.
Буря. Девочка и единорог.
К тому же масло – нехарактерный материал и для японской культуры, которой она отдает должное в своих работах, и образы азиатских легенд приобретают удивительную живость и в то же время тревожный мистицизм. С ренессансными мастерами ее роднят и частые отсылки к античным мифам, образы греческих богинь и их римских «родственниц». И совершенно неслучайно эти красавицы кажутся нам такими знакомыми – все они, независимо от культурной принадлежности, напоминают нежных и грустных Венер и Мадонн Боттичелли (так что все они еще немного Симонетта Веспуччи). Бледнокожие и светлоглазые героини Чии Ёси смотрят прямо в глаза зрителю, испытующе, с интересом.
ЧИТАТЬ ТАКЖЕ: Магия сельской повседневности на картинах американской художницы Андреа Ковч.
Юнгианство и реализм
Рассвет. Поклонение Богоматери.
Шахматы. Трикстер.
Чи Ёси давно увлечена юнгианским психоанализом и древними мифами, как азиатскими, так и европейскими. Она очень серьезно относится к мифологии, ведь мифы – это не какие-то сказочки, это описание тех бурь, штормов и потрясений, которые вызывали в душах людей события прошлого, будь то природный катаклизм, война, долгое путешествие в поисках пастбищ или же прекрасная картина обретенного в конце пути рая. Мифы рождаются, когда сильные эмоции, не находящие рационального объяснения, порождают фантазии, многокрасочные и сложные. Восторг при виде первых солнечных лучей после долгой зимы становится мифом об умирающем и возрождающемся боге солнца.
Знак. Сокровище.
Внутренний голос. Дыхание дракона.
Поэтому и героини Чи Ёси, взирающие на зрителя с темных полотен – не просто девушки, а древние полузабытые богини, что взывают из глубин времени. Мы все слышали о них – вот эта, окруженная цветами, могла быть богине весны, вот эта – демон-лисица, а кто-то – укротительница драконов… Мифы вдохновляют художницу еще и потому, что однотипны – следуют одним и тем же сценариям, архетипам, шаблонам. Воскресающие герои, трикстеры, мудрые девы и злодеи есть в историях всех народов, а значит, нить древней мифологии сшивает в единое полотно все народы, все культуры на планете, демонстрируя, что на глубинном уровне человечество обладает некой общей, коллективной психикой. Сама же художница, опираясь на мифологические образы, создает собственную вселенную, которую хочется узнать получше.
ЧИТАТЬ ТАКЖЕ: Портрет Елизаветы II в самоизоляции, богиня-мать и волшебные миры: Магический реализм Мириам Эскофет.
Миф внутри автора и автор внутри мифа
Цуру но Онгаэси. Белая лисица.
Как же создаются миры Чи Ёси? Прежде, чем увлечься юнгианством, она рисовала интуитивно – пространство полотна просто наполнялось образами, жившими у нее в голове, без предварительных набросков и эскизов. Однако теперь, после детального изучения психоанализа и фольклора разных народов, она стала относиться к себе как «хранилищу мифов» более вдумчиво. Прежде, чем начать новую картину, она обращается к своей памяти, сознанию и бессознательному, позволяя персонажам со всей их сложной атрибутикой «вызреть» в воображении. Так появляются ее прекрасные героини со своими таинственными историями, окруженные животными и цветами. Циклы работ Чи Ёси носят говорящие названия – «Во тьме простого бытия», «Миф», «Метаморфозы», «Переход», «Почти забытые истории». Все они отсылают нас все к тем же духовным поискам Юнга и его последователей и готовят зрителя к встрече с могущественными жительницами коллективного бессознательного.
Сказочные сюжеты и тайные мечты были любимым сюжетом и для многих художников викторианской Англии - однако живопись Джона Фицджеральда стоит особняком...
Текст: Софья Егорова.
Понравилась статья? Тогда поддержи нас, жми:
