0
0
0
В послереволюционную эпоху вся жизнь пропахла мечтами о наступлении коммунистическом мира. Четкий план отсутствовал, но одно было очевидно: для достижения цели нужен новый человек с новой моралью. Рожденный в революционных мытарствах, способный породить принципиально другое общество, готовый отказаться от личного. Теоретики коммунизма без стеснения сравнивали такого гражданина с машиной, призванной стать рабочим винтиком в отлаженном механизме. Как большевики собирались превратить человека в робота, чего хотели от детей и почему пострадали от своих же методов?
Люди-машины
Новый человек должен был напоминать машину. / Фото: www.bolshevick.ru
С приходом к власти большевики рассматривали Россию в виде площадки для старта революции по всему миру. И задерживалась мировая революция, по мнению теоретиков, из-за неготовности рабочих и крестьян к взрывному восстанию. Тогда и задумались над воспитанием «нового человека». Вначале четкой программы не было. Главные идеологи создания новой личности (Н. И. Бухарин, А. В. Луначарский, Л. Д. Троцкий, А. А. Богданов) корректировали свои мысли в ногу с политическими изменениями. Но все концепции сводились к главному: нововведения должны направляться не на индивидуальное, а на удовлетворение общественных потребностей.
Механизмы рассматривались разные - от воспитания до силового принуждения. Сначала собирались задавить буржуазность в гражданах репрессиями, позже решили развивать коллективизм путем пропаганды и воспитания. Новый человек обязан был ставить общее выше частного, быть физически и интеллектуально развитым, напоминая, по сути, машину. Большевистский идеолог, главный редактор «Правды» Николай Бухарин открыто заявлял, что перед управленцами стоит задача обработки людей с превращением их в живые машины, которые в своих действиях станут руководствоваться новыми принципами пролетарской идеологии.
Ставка на детей
Главным воспитателем назначили школу. / Фото: www.bloknot-voronezh.ru
Переделать человеческую природу — задача непростая. Поэтому большевики быстро поняли, что куда большую перспективу на фоне дореволюционного поколения представляют дети и подростки. Революционеры видели в ребенке кусок глины, из которого можно вылепить что угодно. Анатолий Луначарский метко замечал, что из дошкольника можно лепить, школьника - гнуть, юношу реально ломать, а взрослых только могила исправит.
Так, в октябре 1918-го появился декрет «Об единой трудовой школе», а партийная памятка от 1919-го уже содержала раздел, касающийся просвещения молодого поколения. Школа превращалась «в орудие полного уничтожения деления общества на классы и коммунистического перерождения общества». Для этого планировалось бесплатное образование, обеспечение учащихся за счет государства пищей, одеждой, обувью и учебными пособиями, создание сети детских яслей.
После голодных лет Гражданской войны воспитанию детей стало уделяться еще больше внимания. Советская власть искала максимально эффективные формы «завоевания» нового поколения. Конечно, главная роль отводилась пропаганде — через кино, литературу, праздники. В бухаринской «Правде» детская литература названа главным ресурсом в создании нового человека. Дали отмашку внедрению в массы педагогике, взявшей под контроль воспитание нового ребенка. Ставку сделали на школу, назначенную первым и главным воспитателем коммунистов.
Красный уголок коммуниста. / Фото: www.museumpereslavl.ru
Появились кураторы содержания детских книг, и в процесс вовлеклось громадное количество литераторов и художников. Специальный Детский отдел, созданный в 1924-м, возглавили Самуил Маршак и художник Владимир Лебедев. Тогда и встал вопрос: «Нужна ли вообще сказка пролетарскому ребенку?» Двумя годами ранее появилось движение пионеров. Дореволюционные скаутские организации запретили. Пионерство воспитывало «юных ленинцев», опираясь на коммунистические идеалы. Дети воспринимались как союзники и опора новой власти, которые должны разъяснять родителям новые идеи. В обязанности сознательного пионера входила ответственность за выписку газет, общую агитацию в семье и создание дома красного уголка.
Заменить семью компартией
Роль семьи уничижалась. / Фото: www.papik.pro
При этом семья не представлялась ценностью в ковке нового человека. А самые радикальные коммунисты верили в ее скорое отмирание. Яков Бранденбургский замечал: «Семья, конечно, исчезнет и будет заменена государственной организацией общественного воспитания и социального обеспечения». В популярных литературных образцах того времени встречается сюжет, где герой-ребенок оставляет семью и обретает счастье в советском приюте среди идеологически правильных ровесников.
В рассказе Голдберга «Ленинский значок» отец Гришки избивает ребенка, запрещая дружить с пионерами. В итоге мальчик убегает в Москву, на Красную площадь, откуда милиция отправляет его в детский дом. Он посвящается в пионеры, надевает красный галстук и победоносно прикалывает значок с изображением Ленина. Новый человек коммунистической эпохи должен был стать идеальной мобилизационной единицей для тотального переустройства имперского бытия. При этом его планировали лишить индивидуалистических инстинктов, оторвать от тягот домашнего труда, семейных уз и всего частного.
Коллективизация быта и могила самому себе
Бухарин пострадал от своих же методик. / Фото: www.booksrus.pl
На фоне воспитательных процессов возник проект «О реквизировании квартир богатых для облегчения нужд бедных». Ленин заявил о ненужности отдельного жилья даже в виде комнаты.
За наглядный пример взяли рабочие казармы. Предложенные дома-коммуны подразумевали отсутствие личного пространства, общие быт, досуг и жизнь. Освободить человека от бытовых тягот планировалось развитием сферы услуг - прачечные, общепит и т.д. Под такое жилье начали переоборудовать гостиницы: «Националь» в Москве, «Асторию» и «Европейскую» (ныне «Гранд Отель Европа») в Петербурге. Первые этажи превращались в общую гостиную, а помпезные рестораны - в дешевые столовые. Жилье и питание становилось бесплатным. Но на первых порах право на такую жизнь получили только члены партии и литераторы.
Для простого народа коммуны обустраивались в фабричных казармах, заводских подсобных помещениях. Все было общим – одежда, инвентарь и даже деньги. Тратить доходы по собственному желанию запрещалось. Желающий присоединиться к коммуне проходил собеседование, а покинуть бытовой коллектив было крайне сложно.
Интересно, что спустя короткое время пропагандисты теории нового человека попались на свои же методики. Тот же Бухарин, считавший пролетарское принуждение в виде расстрелов и трудовой повинности благом, пострадал от насилия. На пленуме ЦК в 1937 году его объявили «врагом», арестовали и обвинили в стремлении реставрировать капитализм, расчленить СССР и уничтожить Сталина. Как главного троцкиста, приговорили к «высшей мере социальной защиты», что сам же Бухарин в свое время прославлял.
Искусство тоже подчинялось общей канве пропаганды. Как Сталин руководил художниками и откуда взялся соцреализм.
Понравилась статья? Тогда поддержи нас, жми:
