1
+1
0
Ткачество кажется нам явлением далекого прошлого, и ассоциируется если не с бабушкиными ткаными «дорожками», то со старинными гобеленами, место которым… пожалуй, в средневековом замке. Однако в тридцатые годы двадцатого века нашелся человек, решивший превратить умирающее ремесло в самое современное из искусств. Его вдохновлял «Анжерский апокалипсис» - потрясающее полотно, полное боли и героизма, а главным посланием человечеству стал грандиозный цикл гобеленов под названием «Песнь мира».
Несостоявшийся врач
Гобелен Жана Люрса.
Жан Люрса начал свой путь с изучения медицины. Врачом стать ему было не суждено, но провести реанимационные меры предстояло. Правда, в его руках оказался не пациент, а старинное ремесло, переживающее период упадка. Медицине Люрса обучался в Нанси, и, собственно, там в те годы царствовала так называемая «школа Нанси» – союз художников и ремесленников, поставивший своей целью принести красоту в каждый дом. Визитной карточкой школы были стекло и хрусталь – именно там, в Нанси, трудился Эмиль Галле.
Керамика Жана Люрса.
Дизайн и производство мебели были еще одним важным направлением – здесь особенно прославился Луи Мажорель, но в городе вообще оказалось сосредоточено большое количество квалифицированных ремесленников, многие из которых были выходцами из оккупированного немцами Эльзаса. Дизайнеры мебели тесно сотрудничали с художниками, занимавшимися стеклом и текстилем. В дальнейшем там было открыто и образовательное заведение – Школа изящных искусств Нанси. В общем, так и вышло, что Люрса бросил искусство врачевания и решил посвятить себя искусству изобразительному, устроившись в мастерскую Виктора Пруве – руководителя союза и в дальнейшем директора Школы изящных искусств.
Шрамы на полотне
Гобелен Жана Люрса.
В 1912 году Жан Люрса вместе со своим братом, архитектором, перебрался в Париж и окунулся в водоворот светской жизни. Он познакомился с такими художниками, как Матисс, Сезанн, Ренуар, среди его друзей был и поэт Райнер Мария Рильке. Так или иначе Люрса был связан с полусотней культурных деятелей того времени – кто-то печатался в журнале, который он основал в Париже, кого-то он впоследствии привлек к работе над гобеленами…
В годы Первой мировой войны Люрса дважды побывал на фронте, но оба раза недолго – сначала тяжелая болезнь, затем ранение… Из этого опыта художник вынес свой стойкий пацифизм. Впрочем, телесные страдания не помешали ему продолжить занятия живописью и литографией, но к ним примешивались кошмарные воспоминания – Люрса прошел «верденскую мясорубку», в которой чудом выжил. Много лет его преследовали страшные сны, он соскальзывал в пучину депрессии и думал, что не сможет выбраться оттуда – и обречен всю жизнь переносить на полотно свои шрамы.
Гобелен Жана Люрса.
До конца двадцатых годов Люрса занимался преимущественно станковой живописью и графикой, вдохновляясь кубизмом и постимпрессионизмом. Однако ближе к началу тридцатых в нем накопилось разочарование в живописи музейной, «настенной», создаваемой для галерей и частных коллекций, и он обратился к монументализму. Ему хотелось создавать искусство, обращенное к людям. Примерно в то же время он увлекся созданием тканых полотен. Это занятие успокаивало, а впоследствии работа в группе – ведь гобелен по картону художника создается коллективом творцом – стала настоящим спасением, принесла чувство единения и поддержки.
ЧИТАТЬ ТАКЖЕ: Дизайнер превращает старинные технологии ткачества в оригинальные текстильные инсталляции.
Новая история шпалеры
Гобелен Жана Люрса.
В тридцатые годы Люрса принимал участие в амбициозном проекте мадам Кюттоли, жены вице-президента французского сената. Она обратилась к известным художникам с предложением создать эскизы для изготовления шпалер мастерскими в Обюссоне – город, славившийся прежде на всю Европу мастерством своих ткачей, теперь умирал, производства закрывались, а шпалеры казались чем-то из далекого прошлого. И хотя многие художники-авангардисты экспериментировали с текстилем, только Люрса решил искать новые подходы к созданию гобеленов. Он не считал, что ткачество – это способ превратить картину в ковер. Нет, это искусство совершенно иного толка.
Гобелен Жана Люрса.
Впрочем, его картоны для гобеленов находятся под очевидным влиянием кубизма и сюрреализма, а пестрыми нитями вытканы видения, одинаково прекрасные и пугающие.
Говорят, Обюссон обязан своим воскрешением именно Люрса, обучившему ткачей новым методам работы и основавшему там свою мастерскую. Затем он был приглашен на гобеленовую мануфактуру Бове, где занимался реставрацией старинных гобеленов и созданием новых. Он неоднократно получал государственные заказы – создание гобеленов для различных посольств и домов правительства.
Гобелен Жана Люрса.
Кое-что связывает Люрса и с СССР – он принимал участие в выставках в Москве, в Ленинграде, в Киеве и в Харькове, cлужил секретарем изосекции общества «Новая Россия».
ЧИТАТЬ ТАКЖЕ: Как современные художники возродили древнее ремесло: Кружево для Версаля, скульптуры-коконы и др.
Апокалипсис и песнь мира
Гобелен Жана Люрса.
Люрса был коммунистом, ему были близки идеи, на которых строился Советский Союз. В годы Второй мировой войны он примкнул к французскому Сопротивлению и встретил там не только товарищей по антифашистской борьбе, но и свою любовь – Симону Селвес. Она была на двадцать лет младше Жана, но это не стало преградой. До шестидесятых годов Симона занималась политической деятельностью, в том числе репатриацией немецких военнопленных, однако со временем увлеклась продвижением работ супруга, в том числе – созданием музея его работ. По ее завещанию был создан Фон Жана и Симоны Люрса.
Песня мира. Фрагмент. Гобелен Жана Люрса.
Огромное влияние на шпалеры Жана Люрса оказал средневековый гобелен «Апокалипсис», который ему довелось увидеть в 1938 году. Высотой более сотни метров, это полотно демонстрировало ту смесь боли и торжества, насилия и героизма, которая еще хранилась в памяти художника – и было, быть может, грозным предзнаменованием грядущей войны.
Девятнадцать лет спустя это впечатление стало основой для цикла гобеленов «Песнь мира», который теперь хранится в том же музее в Анже, что и «Апокалипсис». Художник скончался, не увидев завершения своей работы, его знамя подхватила супруга и коллеги. Однако сегодня «Песнь мира» актуальна, как никогда – воплощение самой сути двадцатого века с его катастрофами и взлетами, битвой жизни и смерти, ужасами и верой в будущее. Впрочем – только ли двадцатого?
Авангардной может быть и вышивка, что доказывают современные художницы.
Текст: Софья Егорова.
Понравилась статья? Тогда поддержи нас, жми:
