0
0
0
При упоминании слов «Старушка не спеша» или «В кейптаунском порту» в голове сразу начинает крутиться одна и та же мелодия и, скорее всего, в памяти возникнет бархатный голос Утёсова. У этой старой советской песни много вариантов. Складывается ощущение, что мелодия – народная. Однако на самом деле это не так. Написали её эмигранты для еврейского театра в Америке. Ну а слова про кейптаунский порт придумал ленинградский школьник.
Хит на идише
Столь запоминающуюся и любимую советскими гражданами мелодию сочинил в далекой Америке в начале прошлого века эмигрант из Украины Шолом Секунда, перебравшийся за океан с родителями в 1907 году. Талантливый молодой композитор, происходил их бедной семьи и подрабатывал в еврейском театре статистом. Получив музыкальное образование, Шолом уже вернулся в театр в качестве композитора и дирижера. Секунда писал и классическую музыку, и более простую – например, для спектаклей по заказу местных театров.
Шолом Секунда в детстве и в солидном возрасте.
В одной из музыкальных комедийных постановок еврейского театра, где работал Шолом Секунда, и прозвучала песня на идише, которая потом облетит весь мир и станет всенародным шлягером, известным в разных вариантах.
Написанная Секундой песня называлась Bei Mir Bistu Shein («Бай мир бист ду шейн»), что переводится как «Для меня ты самая красивая». Согласно легенде, ноты ему пришли в голову во время посещения кафе, и он набросал карандашом их прямо на меню. Автором же текста стал другой эмигрант – режиссер еврейского театра, поэт-песенник и продюсер Джейкоб Джейкобс, с которым Секунда часто работал в соавторстве.
На фото слева Джейкоб Джейкобс.
Хотя сам мюзикл особого успеха не имел, красивая и зажигательная композиция из этой постановки зрителям очень понравилась. Ее стали петь в барах и клубах и особенно эффектно она звучала в исполнении афроамериканских вокалистов, ведь в ней была джазовая ритмика. Спустя несколько лет в одном из таких заведений на песню обратили внимание Сол Чаплин и Сэм Кан – очень популярные в те времена соавторы, писавшие песни к голливудским фильмам. Через бруклинское музыкальное издательство они выкупили песню у авторов: Секунда и Джейкобс продали права всего за 30 долларов.
Не очень известные на тот момент композитор и поэт были вполне рады такой сделке, ведь другие свои произведения они продавали примерно за столько же, и вышеупомянутая вещь была для них вполне рядовой работой. Шолом Секунда даже представить себе не мог, что через несколько лет его музыкальное детище станет неимоверно популярным.
Кан и Чаплин переписали текст песни, а точнее, почти полностью сделали его английским. Однако поскольку песня была очень узнаваемой, они решили оставить в ней кусочек на идише – те самые слова Bei Mir Bistu Shein. Так песню и стали называть.
Новая жизнь на английском
Как только шлягер вышел в обновленном, англоязычном виде, его тут же взяли в репертуар популярные в те времена сестры Эндрю (Andrews Sisters), что сделало песню еще известнее.
Шолом Секунда с сестрами Эндрю. /Фото: liveinternet.ru
Постепенно о Bei Mir Bistu Shein узнали и по ту сторону океана: ее стали петь в Европе, в Азии, в Австралии, и в некоторых странах она настолько ушла в массы, что ее считали народной.
Песню включили в свой репертуар и сестры Багельман, впоследствии известные всему миру как сестры Бэрри, но только в исполнении этих певиц композиция снова зазвучала на идише.
Сёстры Бэрри. /Фото: imghub.ru
Произведение оказалось интересно и знаменитым джазовым исполнителям, в том числе великой Элле Фицджеральд. Перепевала его и голливудская звезда Джуди Гарланд (мать Лайзы Миннелли и Лорны Лафт).
Элла Фицджеральд и Джуди Гарланд.
Новые владельцы хорошо обогатились на этом хите, заработав несколько миллионов долларов за авторские отчисления. Что касается истинного автора, Шолома Секунды, то он не особо расстраивался по поводу того, что произошло, утверждая, что журналистов такая несправедливость беспокоит гораздо сильнее, чем его. Кстати, три десятка лет спустя – когда закончилось действие выкупленных авторских прав, – они вернулись к Секунде, и на этот раз он стал получать свои справедливые выплаты. Умер композитор в 1974 году, после чего права на мелодию на последующие 75 лет перешли к его родственникам. Иными словами, потомки могут получать авторские вплоть до 2049 года.
Советские варианты песни
Конечно, в Советском Союзе тоже узнали об этом мировом шлягере. Так, в 1940 году его записал ленинградский джазовый оркестр Якова Скоморовского (композиция называлась «Моя красавица»). Песня стала перепеваться разными исполнителями (как профессиональными, так и дворовыми) с различными шуточными текстами. Старшее поколение, например, хорошо помнит такой вариант: «Старушка не спеша дорожку перешла…». Ещё был вариант про красавицу, которая «красива, как свинья».Зажигательная мелодия запала в душу Леониду Утесову. Она очень хорошо подходила к его тембру и манере исполнения. Он пел и «Старушку», и «Красавицу», а во время войны с немцами в его исполнении песня была известна как «Барон фон дер Пшик», который захотел «покушать русский шпиг». Припев звучал так: «Мундир без хлястика, разбита свастика – а ну-ка, влазьте-ка на русский штык!».
Леонид Утёсов. /Фото: russiangiant.ru
Но наиболее популярна стала эта мелодия со словами «В кейптаунском порту» – также в исполнении Утесова. Напомним, что в этом варианте сюжет происходил в далеком Кейптауне, где в таверне повздорили французские и английские моряки.
В таком виде композиция приобрела романтическо-экзотический колорит – с бесшабашными покорителями морей, палящими их браунингов, доступными женщинами и пивом. Ну а выражение: «туда, где можно без труда» стало практически крылатым. И кто бы мог подумать, что текст (вернее, первоначальный его вариант) про кейптаунский порт придумал девятиклассник из Ленинграда Павел Гандельман?
Павел Гандельман.
Дело было в 1940 году. Подросток решил написать слова в стиле дворовых песен и посмотреть, станет ли его творение популярным в народе. Ну а на сюжет его вдохновила книжка «Плавание „Жаннеты“» Джорджа Де-Лонга. Говорят, куплеты про кейптаунский порт и кровавую потасовку моряков он писал прямо в школе на уроках. Кстати, после школы юноша ушел на фронт, впоследствии Гандельман стал военным врачом и поэтом.
Вариант мальчишки очень быстро разошелся по дворовым компаниям, его стали бренчать под гитару не только в Ленинграде, но и по всей стране.
Мальчишки с гитарой, советские годы. /Фото: inyariver.livejournal.com
Правда, в исполнении Леонида Утесова текст у песни В «Кейптаунском порту» поменялся в сравнении с оригиналом. Например, в варианте школьника у судна «Жанетты» не было пробоины, потому что песня начиналась так: «В Кейптаунском порту с какао на борту…».
Мелодия, всего за несколько лет (без всякого интернета) облетевшая весь мир, оказалась настолько заразительной, что ее знает практически каждый – даже те, кто родился в XXI веке, наверняка слышали этот мотив. Детище Шолома Секунды продолжают перепевать всё новые исполнители.
Шлягер, о котором идёт речь, был написан представителем американской эмиграции, но есть в истории советской эстрады и противоположный пример - когда песня, созданная советским солдатом, стала символов эмигрантского сообщества. Прочитайте о том, как была создана и как попала за океан песня «Я иду не по нашей земле…»
Текст: Анна Белова
Понравилась статья? Тогда поддержи нас, жми:
