Ткачество кажется нам явлением далекого прошлого, и ассоциируется если не с бабушкиными ткаными «дорожками», то со старинными гобеленами, место которым… пожалуй, в средневековом замке. Однако в тридцатые годы двадцатого века нашелся человек, решивший превратить умирающее ремесло в самое современное из искусств. Его вдохновлял «Анжерский апокалипсис» - потрясающее полотно, полное боли и героизма, а главным посланием человечеству стал грандиозный цикл гобеленов под названием «Песнь мира».
Ткачество кажется нам явлением далекого прошлого, и ассоциируется если не с бабушкиными ткаными «дорожками», то со старинными гобеленами, место которым… пожалуй, в средневековом замке. Однако в тридцатые годы двадцатого века нашелся человек, решивший превратить умирающее ремесло в самое современное из искусств. Его вдохновлял «Анжерский апокалипсис» - потрясающее полотно, полное боли и героизма, а главным посланием человечеству стал грандиозный цикл гобеленов под названием «Песнь мира».