0
0
0
Он родился в Санкт-Петербурге… Нет, в Лоуэлле, в США, но утверждал, что имеет право рождаться там, где хочет, а хочет – в городе, который сотворил из него художника. Он всю жизнь нуждался в деньгах… Нет, окружал себя роскошными вещами, ввел моду на «японизм» и шокировал публику цветом своих носков. Он писал белое на белом – и это становилось настоящим скандалом. Он был художником. Но настоящим его талантом стало заводить врагов.
Юный талант
Аранжировка в сером и черном №1. Мать художника.
Джеймс Эббот Макнейл Уистлер родился в 1834 году в штате Массачусетс в семье выдающегося инженера путей сообщения. Во взрослой жизни Джеймс нередко представлялся потомком обедневших аристократов американского Юга, однако доподлинно происхождение его родителей неизвестно. Первые три года жизни будущий художник провел в скромном, пуританском доме в городке под названием Лоуэлл, затем какое-то время семейство переезжало с места на место – Стонингтон, Спрингфилд… В семье рождались и умирали, не пережив и года, дети.
Сам Джеймс болел, его настроение металось от вспышек гнева к долгим периодам полной апатии. Единственным, что его успокаивало, но в то же время вызывало стойкий интерес, было рисование, и родители лишь радовались тому, что беспокойное чадо нашло себе утешение. Когда Джеймсу исполнилось девять лет, Николай I лично пригласил его отца для строительства железной дороги между Москвой и Санкт-Петербургом, и Уистлеры перебрались в Россию. Джеймсу давали частные уроки рисования, а в одиннадцать лет он поступил в Императорскую Академию художеств.
Симфония в белом, № 3.
Пожалуй, это были лучшие годы его жизни. Он обожал там все – и новых товарищей, относившихся к нему, как к равному, и гипсовые слепки, и рисование с натуры, а учителя восторгались им и утверждали, что талант у мальчика – необыкновенный. Однако его учебу прервала эпидемия холеры в России. Он считал по своей юношеской наивности, что опасности нет, но отец настоял, чтобы супруга и сыновья (у Джеймса был старший брат) поскорее уехали в США. Начинающий художник был страшно недоволен, но дурные предчувствия подтвердились – отец семейства скончался от холеры в возрасте сорока девяти лет. Настало время неопределенности. Время, когда Джеймсу Уистлеру предстояло бороться за право быть художником.
Русалки на полях военных карт
Гармония в телесном и красном. Красное и черное: веер.
Мать надеялась, что он станет священником. В школе богословия он занимался только тем, что рисовал карикатуры на всех вокруг. Мать внесла коррективы в свои надежды: «Пусть станет военным инженером, как отец!». Слово «военный» с Уистлером не вязалось. Нежный, хрупкий, с очень плохим зрением и длинными кудрями, которые он наотрез отказался обрезать, Джеймс казался чужаком в строю своих товарищей. У него была внешность избалованного принца и соответствующее поведение.
Симфония в голубом и розовом.
Он не считался с авторитетами, плевать хотел на дисциплину, не готовился к экзаменам, хотя кое-как три года продержался в академии. Дольше терпеть его не стали. После своего позорного изгнания из академии Уистлер работал картографом, но работу свою ненавидел, регулярно прогуливал и рисовал русалок на полях военных карт. В конце концов при поддержке друга он уехал в Париж, и уже там начал по-настоящему богемную жизнь.
ЧИТАТЬ ТАКЖЕ: 14 малоизвестных фактов о картине Уистлера «Аранжировка в сером и черном. Мать художника».
Лондон-Париж
Каприз в пурпуре и золоте: Золотой экран.
Уистлеру было двадцать два. На деньги друга он снял студию в Латинском квартале Парижа и незамедлительно закрутил роман с портнихой по имени Элоиза. Он взял пару уроков живописи, но в целом занимался собственными экспериментами, прожигал время в кафе, заводил знакомства (в списке – Курбе, Мане, Бодлер, Теофиль Готье…) и проматывал деньги так, будто они у него были. Денег у него не было.
Пурпурное и розовое: шесть знаков фарфора Ланге Лейзен. Вариации телесного и зеленого: балкон.
Зарабатывал он кое-как копиями картин из собрания Лувра, однако почти всегда был в долгах, как в шелках. В шелках, впрочем, Уистлер тоже не знал недостатков, потому что его эксцентричная манера одеваться приводился в замешательство всех вокруг. Он обожал Японию, покупал, как помешанный, японские гравюры, веера, кимоно, в которые обряжал своих натурщиц. После кратковременной поездки в Лондон он написал первую свою знаменитую картину, которая тут же вызвала скандал.
Симфонии в белом. Скандальная - №1, справа.
В ней не было ничего необычного – растерянная девушка в белом платье стоит на коврике из волчьей шкуры, в руке у нее лилия. Называлась она «Симфония в белом» - свои работы Уистлер часто называл «симфониями», «гармониями» и так далее. Манера живописи показалась грубой, работа интерпретировалась как история о потере женской невинности, на официальные выставки ее не брали, а на выставке «Салона отверженных» она лишь немного уступала в скандальности «Завтраку на траве» Мане. В этом полотне воплотились все принципы Уистлера-живописца – игра оттенков одного цвета, использование контура, небрежность стиля письма, глубокий символизм.
Красный и розовый: Маленький Мефисто. Розово-серый ноктюрн. Портрет леди Мё.
Разве что ничего японского здесь не нашлось – но это скорее исключение. Натурщицу звали Джоанна Хиффернан, она не только позировала Уистлеру, но и занималась его делами. Личной его жизнью она тоже занималась. В те годы Уистлер дружил с Курбе, но рассорился с ним после того, как обнаружил, что Джоанна позировала ему обнаженной.
В 1866 году Уистлер обустроился в Лондоне. Во время франко-прусской войны туда переехали некоторые импрессионисты, но у них не складывались отношения с родоначальником «тонализма». Например, он решительно отрицал живопись на пленэре и предпочитал писать «по воспоминаниям» - этого и его привязанности к контурам они понять не могли.
Ноктюрн. Ноктюрн в черном и золотом.
Характер у него с детских лет совершенно не изменился, что обаяния не добавляло. С прерафаэлитами, британскими «авангардистами», он тоже не подружился, подав в суд на их покровителя Джона Рескина за критику своей работы.
А вот Оскару Уайльду нонконформист Уистлер нравился – по крайней мере, его взгляды, близкие британскому эстетизму. Однако к концу 1880-х годов они тоже рассорились – в частности, Уистлер не принял особенностей личной жизни Уайльда, теперь хорошо всем известных.
Сам он имел нескольких внебрачных детей, жил с натурщицами, но в конце концов женился на вдове одного из своих друзей, Беатрис Годвин. Счастье его длилось всего пять лет. Беатрис тяжело заболела. Стремясь порадовать любимую, Уистлер снял номер в «Савое» и, сидя возле своей Трикси, метавшейся в бреду, писал и писал виды Темзы. Она вскоре умерла, и он, казалось бы, только-только обретший настоящую родственную душу, был убит горем.
ЧИТАТЬ ТАКЖЕ: Что погубило еврея-прерафаэлита Симеона Соломона: Прекрасный лик смерти и любовь по-древнегречески.
Интерьеры и портреты
Ноктюрн в сером и золотом.
Уистлер ездил в Чили и привез оттуда много пейзажных работ. Однако в Лондоне он много работал над портретами. Правда, портретируемые жаловались, что он не дает им передышки, пишет поздним вечером и разражается ругательствами, стоит им слегка изменить позу. И все же заказчики у него находились.
Нашелся заказчик и на оформление интерьеров – это история знаменитой «Павлиньей комнаты» по заказу Фредерика Лейланда. Уистлеру требовалось внести лишь небольшие декоративные детали, однако он , увлекшись, полностью закрасил настенные покрытия из кожи Кордовы XVI века, впервые привезенные в Великобританию Екатериной Арагонской и за которые Лейланд заплатил 1000 фунтов стерлингов. У дизайнера интерьеров – Томаса Джекиила – от этой новости случился инфаркт. Лейланд отказался платить Уистлеру. «Павлинья комната» осталась в истории как шедевр декоративно-прикладного искусства.
Зимний пейзаж.
К концу жизни Уистлер получил и признание, и деньги, и уважение со стороны молодых художников, открыл собственную художественную школу. Однако, кажется, он всего этого уже не хотел, часто жаловался на страшную усталость и отчаяние. Он умер, не дожив до семидесяти лет, и после смерти стал легендой. О нем много писали, снимали фильмы, по его творчеству защищали диссертации… А он, поклонник Японии и белого цвета, так и остался гением, способным устроить форменный скандал одним взмахом кисти.
И немного подробнее о запутанной истории "Павлиньей комнаты"...
Текст: Софья Егорова.
Понравилась статья? Тогда поддержи нас, жми:
